Загрузка...VII
Я видел это разрушение и искоренение на месте; годами выносил этот напор, боролся с ним, проклинал его и презирал тех бесстыдных обезьян, которые его творили. Нас было там немало, боровшихся и презиравших. И все мы, как никогда, осязали национальную самобытность, силу, величие и красоту русской культуры, творчески раскрывшейся за последние двести лет, после Петра Великого. Мы вместе с Пушкиным благоговели перед Петром и вместе с Достоевским говорили, что Пушкин — это наше все. Мы патриотически и национально гордились тем, что мы обороняли и за что шли в тюрьму и на расстрел.
Мы гордились Россиею Ломоносова, Сергея Соловьева, Хомякова, Потебни, Чичерина, Лобачевского, Ключевского, Менделеева, Павлова, князя Сергея Трубецкого; мы созерцали красоту и глубину России Державина, Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тютчева и Достоевского; мы видели богатство России в Глинке, Мусоргском, Чайковском, Бородине, Римском, в Щепкине, Кипренском, Боровиковском, Серове и Врубеле; мы понимали, какой подвиг несли наши великие Государи и их славные сподвижники — Шувалов, Суворов, Сперанский, Милютин, Столыпин и многие другие, и за ними герои Корнилов и Колчак. И Россия стояла перед нами органически единая от Владимира Мономаха до Николая Второго; и от Феодосия Печерского до Патриарха Тихона и наших святителей; от иконописца Дионисия до Нестерова; от киевского распева и плача Ярославны до Всенощной Рахманинова и сонат Николая Метнера; от соборов во Владимире на Клязьме до Сухаревой башни и Кремля; и от среднерусской усадьбы до Сената и Зимнего Дворца…
И все это было поругано, попрано и унижено.
Вздорно думать, что Петр сломал или исповредил русскую духовную культуру! Никогда и никуда не исчезала русская национальная самобытность, на протяжении веков, ни до Петра, ни после Петра. И русский гений продолжал творить свою великую, национальную, русскую, а не «романо-германскую» культуру и после Петра, благодаря Петру, благодарно и благоговейно на него озираясь. И хороша была бы сила русского гения и мощь русской самобытности, если бы чужестранная прививка могла быть опасна ей и гибельна…
За всю русскую историю был всего один провал в русско-национальной культуре; один раз разверзлась бездна, пытаясь поглотить наше бытие и наше достояние… Это — революция наших дней! И с ее очумелым, кощунственным, злодейски-разрушительным деянием господа «евразийцы» считают возможным «сходиться» и сол идаризоваться…
Пусть они хотят «искоренить» нашу русскую культуру не за ее мнимую «буржуазность», а за ее мнимую «романо-германскость»; пусть они хотят заменить ее не «пролетарским» кощунством, а «европейскими» выдумками… Самое «искореняющее» намерение их — остается покушением на русское национальное достояние; оно остается затеей революционной, и потому — извращенной, отвратительной и гиблой. И они могут быть уверены, что каждый из нас, боровшихся там за Россию, узнав об их намерениях и о провозглашенной солидаризации с «наркомпросом» и «главпрофобром», — ответил бы им из глубины одиночной тюрьмы отвращением…
Мало того, они могут быть уверены, что в деле дальнейшего разрушения и «искоренения» «всей» дореволюционной русской культуры они встретят с нашей стороны такой же отпор, какой встретили их предшественники — большевики. Нам безразлично, кто искореняет русскую культуру и во имя каких извращенных «идей» — «пролетарских» или «евразийских». Пусть они думают о том, что говорят, и пусть готовятся к нещадной борьбе с нами…