Загрузка...IV
Но вот четвертая книга «евразийского временника» принесла продолжение и развитие всех этих «исканий». Идейный оползень обозначился отчетливо и резко.
Начнем с того, что белые генералы «пали в ничтожество» вследствие своего «идейного провинциализма». Теперь узнаем больше: белые армии «обличены» и «приговорены».
Правда, «порыв, проявленный добровольчеством», «был и жертвенным и героичным, но исторически он был обреченным уже потому, что сам основывался только на порыве» (sic) «и благородных рефлексах»; «добровольчеству приходилось быть «самому себе предком» и оно неуверенно выставляло свои не всегда основоположные лозунги борьбы»… И отсюда его судьба. «Вместе с концом белого движения закончилась руководящая роль дворянско-бюрократического правящего класса старой России, ибо в лице белых армий потерпели поражение, были внутренно обличены и приговорены не только поколения современности и недавнего прошлого, но и вся двухвековая традиция русского культурноправительственного водительства в духе европеизации» (стр. 34—35, г. Сувчинский).
Итак, вот наша белая борьба: порыв, основанный на порыве; идейная беспреемственность и шаткость, дворянско-бюрократический дух и дух европеизации. И все это «обличено» и «приговорено»…
Возражать господам «евразийцам» не стоит. Они сами обязаны понимать, что «порыв», длящийся восемь лет и закрепившийся в организованную систему бытия и действия, есть не порыв, а живое национальное движение; они обязаны знать, что русский православный меч не впервые был поднят русскими патриотами, что белая армия гордится своими религиозными и государственными предками и уверенно носит в сердце свою основополагающую идею; они обязаны видеть, кем и для чего был выдвинут классовый поклёп на белую армию и куда ведет поддержание этого поклёпа…
Но, уходя в стан врагов белой армии, им захотелось прибавить свой особый «евразийский» укор: в лице армии обличен дух «европеизации»… Кого же армия думала европеизировать? Когда? Зачем? В чем это выразилось? В лозунге «единая, неделимая» («империализм»!)? В погонах? В пении «Коль славен» и «Боже, царя храни»? В чем же? В чем ее героический дух, ее любовь к России, ее религиозная борьба — тянули к «романо-германству»? В неполучении снабжения от стран бывшей Антанты?
Стыдно даже подметать этот «идейный» мусор, брошенный «евразийцами»…
Им не по пути с белой армией. Это естественно; они никогда и не были белыми.
Но куда же они сами теперь тянут?