Загрузка...
Идея глобализации Альберта Эйнштейна
(пятый вариант глобализации).
Альберт Эйнштейн не был коммунистом, но думал и вел себя в личной и общественной жизни, простите, по-коммунистически. Он говорил: «Мой политический идеал — демократия. Пусть каждый человек будет уважаем как индивидуальность и никто пусть не будет превращаем в кумир. <…> Автократическая система быстро деградирует. Сила всегда толкает людей к низкой нравственности. Я уверен, что всякое тираническое правление осуществляется негодяями. <…> События, которые привели к дискредитации демократических форм правления в сегодняшней Европе, вовсе не относятся к принципу демократии как таковому. <…> Я уверен, что в этом отношении Соединенные Штаты Америки нашли правильный путь». В статье «Мое кредо» автор теории относительности писал: «Получив независимость, не следует забывать о тех обязанностях, которые неразрывно связывают нас с прошлыми, ныне здравствующими и будущими поколениями людей… Меня часто угнетает мысль о том, что очень многое в моей жизни строится на труде окружающих меня людей, и я сознаю, сколь многим я им обязан.
Я никогда не стремился к благополучию или роскоши и даже в какой-то мере испытываю к ним презрение. Мое стремление к социальной справедливости, так же, как и мое отрицательное отношение ко всяким связям и зависимостям, которые я не считаю абсолютно необходимыми, часто вынуждали меня вступать в конфликт с людьми. Я всегда с уважением отношусь к личности и испытываю непреодолимое отвращение к насилию и обезличке.
Все это сделало меня страстным пацифистом и антимилитаристом, отвергающим всякий национализм, даже если он выступает в роли патриотизма».
В своем слове о Г. Лоренце великий физик сказал: «Свою жизнь он (Лоренц) до мельчайших подробностей создавал так, как драгоценное произведение искусства». В статье о Лоренце Эйнштейн писал: «Его девизом, которому он неизменно следовал, но никогда не высказывал вслух, были слова: «не властвовать, а служить»». Все, что Эйнштейн сказал о Лоренце, может быть отнесено и к самому Эйнштейну, который не одинок в своих воззрениях на современное общество. Стиль его жизни -это стиль десятков тысяч американских ученых, и просто common people. Их немного. Но они существуют. И распространяют свое влияние на миллионы американцев.
Некоторых я назову: писатели У. Фолкнер, Уолт Уитман, Артур Миллер, Рэй Бредбери, Клиффорд Саймак, Айзек Азимов, Курт Воннегут-мл., Теннеси Уильямс, Эрнст Хемингуэй, Роберт Фрост, архитектор Франк Ллойд Райт, композитор Леонард Бернстайн, гений кино Чарли Чаплин, ученые Норберт Винер, Ноам Хомский, Дж. Гэлбрайт, Даниэл Белл, Талкот Парсонс, Эрих Фромм, Давид Харвей, Френсис Фукуяма, Самуэль Хантингтон, теологи Ричард Нибур и Райнхольд Нибур (последний заявил: «Политические теории рационализма, от Аристотеля и стоиков до мыслителей XVIII в. и теорий Маркса, внесли больший вклад в прогрессивный пересмотр проблем справедливости, с которым связана политика, чем ортодоксальная или либеральная христианская мысль», психолог Эрих Фромм и много других естествоиспытателей и гуманитариев — лауреатов Нобелевской премии. Если существует «открытое общество» Карла Поппера, то оно в США. Да, это общество открыто для людей всех рас и национальностей со взглядами, неприемлемыми в их родных странах. В США сведена на нет расовая дискриминация и сегрегация. За это боролись и Мартин Лютер Кинг, и президент Кеннеди (и оба были убиты).
США — первая страна в мире, стеревшая противоречия между белыми и черными (афроамериканцами). Высокий социальный статус черных во всех видах человеческой деятельности — в музыке, спорте, науке и политике (Кондолиза Райз) — явление небывалое.
Высокие духовные запросы значительной части американского общества не смущаемы высоким потребительским стандартом нации в целом. Скромность личностная и бытовая, простота, приветливость и доброжелательство во взаимоотношениях людей, часто незнакомых — норма общежития.
Равенство всех и справедливость сочетаются с ненавистью к фашизму, к мракобесию. Неодолимо чувство ответственности за судьбы всего мира, за жизнь и благополучие каждого человека в любой точке земного шара. Готовность к самопожертвованию ради других людей, попавших в беду — черта социокультуры США.
Неослабевающее стремление к нравственному совершенствованию, к самопре-восхождению. «Я тот, каким я буду завтра», т.е. совершеннее себя сегодняшнего. Это ли не черта коммунистического человека (не советского)?
Могут спросить: как уживаются в одном обществе черты капитализма и коммунизма? Кто создал этот прекрасный и ужасный социальный гибрид? Персонально никто, если только не считать персоной Историю и мировую социокультурную эволюцию. Для того чтобы совместить эти взаимоисключающие черты, не потребовалось никакой политической революции. Это совмещение произошло в результате спонтанного естественно-исторического развития капитализма, но также и под влиянием Октябрьской революции, ее небывалых человеческих духовных взлетов. Американцев, приезжавших в Советский Союз в первой половине 20-х гг. «поражала неспроста в России глубина страданий и идеалов высота» (Евг. Винокуров), как позже в годы Второй мировой войны против гитлеровского фашизма поражали страдание, самопожертвование советских воинов в обороне и благородство победителей в их отношении к побежденным. Потом, после общей победы, американцы были разочарованы и озадачены изменой России своим собственным идеалам, о чем свидетельствует ответ Альберта Эйнштейна на письмо ему группы выдающихся советских ученых С.И. Вавилова, А.Ф. Иоффе, Н.Н. Семенова и А.Н. Фрумкина. Письмо светил советской науки было опубликовано в журнале «Новое время» 26 ноября 1947 г. как раз накануне инициированной Сталиным компании борьбы с «безродным космополитизмом».
Ответ Эйнштейна был опубликован в американском научном журнале в 1948 г., а в «Новом времени», куда ответ был послан незамедлительно, напечатан лишь 15 апреля 1988 г. В своем ответе ученый пишет: «Хотя ваше письмо посвящено атаке на несоциалистические страны, в особенности Соединенные Штаты, я полагаю, что за этим агрессивным фасадом кроется оборонительная мысленная позиция, которая есть не что иное, как тенденция к почти неограниченному изоляционизму… Каким бы понятным ни могло быть это желание изоляции, оно остается не менее гибельным для России и всех других народов». Далее Эйнштейн посчитал необходимым сказать «несколько слов об антагонизме между социализмом и капитализмом, потому что ваше отношение к значению этого антагонизма, кажется, полностью господствует в ваших взглядах на международные дела. Нет сомнений, придет день, когда все нации (если только они еще будут существовать) будут благодарны России за то, что она энергичными действиями впервые продемонстрировала практическую возможность планового хозяйства», тогда как «система свободного предпринимательства окажется не в состоянии сдержать безработицу, которая будет становиться все более хронической из-за технического прогресса». Прошло 50 лет. Система планирования в постсоветской Российской Федерации почти полностью разрушена, в то время как Соединенные Штаты охватили системой гибкого планирования всю тяжелую индустрию — 70% всего промышленного производства. Этот феномен проанализирован в ряде исследований экономиста Дж. Гэлбрайта. А планирование хозяйства если и не коммунистическая, то, несомненно, социалистическая черта. «В здоровой нации, — продолжает Эйнштейн — существует динамическое равновесие между волей народа и правительством, что предотвращает его вырождение в тиранию. Очевидно, что опасность такого вырождения более остра в государстве, правительство которого имеет власть не только над вооруженными силами, но и над системой образования и источниками информации так же, как над экономическим существованием каждого отдельного гражданина».
Так ведь это точный диагноз состояния нашего общества. У нас нет сейчас тирании (хотя есть признаки попыток ее возрождения), но у нас правительство имеет власть и над системой образования, над источниками информации и над экономическим существованием каждого отдельного гражданина. Отказ от планирования в значительной мере был обусловлен развалом Союза — оборвались не только политические, но и экономические и производственные связи между бывшими республиками. Но что бы ни было последствием этого отказа от планирования, он привел к хаосу в промышленности, к остановке и ряда крупных предприятий, и на останки когда-то живого организма, как воронье на падаль, слетелись гешефтмахеры, по дешевке скупали, втридорога продавали, перепродавали. Внеплановое хозяйство оказалось ничейным. Приватизация в режиме свободного предпринимательства привела к баснословному обогащению ловких финансовых махинаторов и к обнищанию народа. Появился довольно-таки многочисленный новый «средний класс» (говорят, 7%) с «иномарками», загородными коттеджами, с евроремонтами, поездками на фешенебельные зарубежные курорты. Этот новый «средний класс» не производители, а приобретатели, потребители, не менее жадные, не менее завистливые, чем американские. Новый «средний класс» отравляет миазмами мещанского дурновкусия население. «Средний класс» заказывает «музыку» в прямом и переносном смысле; в прямом — это попса, шоу-бизнес, в переносном — желтая пресса, диктат рекламы, рассчитанной на богатеньких, это шоу — секс на телевидении, это эпидемия амнезии (исторической памяти). В итоге мы проиграли в забеге на длительную историческую дистанцию Соединенным Штатам. Они теперь лидер истории.
У нас был иллюзорный социализм. У нас его нет теперь. У США не было социализма, теперь он есть у них — не иллюзорный, а настоящий.
Реальность Соединенных Штатов с их непрекращающейся самокритикой всех сторон общественной жизни, с их бесплатным образованием, здравоохранением; постоянным недовольством достигнутым, постоянным стремлением к самопревосхождению — таковы сегодня США.
Рейган не так уж и давно имел основание назвать Советский Союз «империей зла». Теперь, после развала СССР, отказа от коммунистического идеала, России впору бы назвать «империей зла» Соединенные Штаты Америки, как прежде называли их «цитаделью капитализма», главным идейным и политическим врагом Советского Союза. Но для этого теперь нет оснований.
Передовая Россия, однако, предпочитает сегодня США Западной Европе и НЕ разделяет с ретроградной Европой идеологию «антиамериканизма». Европа и Россия охвачены страхом перед угрозой глобализации — идеи, как будто впервые выдвинутой США — и трактует ее как угрозу американизации мира, мирового господства янки. Но негоже так вести себя России, которая хотела бы стать истинно демократической страной, поддерживая корыстную идеологию «антиамериканизма» недоумков Европы, хотя и по праву гордящихся тысячелетиями своей непревзойденной культуры. Ее шедевры давно уже стали всемирным достоянием, а иные переправились за океан. Понятно, когда идеология «антиамериканизма» укореняется в реакционно-террористических кругах мусульманских стран Ближнего и Среднего Востока, пострадавших от американской агрессии, но недальновидным и даже лицемерным представляется мне, когда к хору «антиамериканистов» присоединяется зычный голос России и когда, — к тому же — подчас этот голос противопоставляет идеологии «антиамериканизма» порочную идеологию «евразийства».