Загрузка...III
Итак, перед нами выпущенная органом католической пропаганды брошюра анонимного автора, поносящая православных иерархов за их участие в Никейских торжествах в Лондоне и за желание пойти навстречу англиканской тяге к Православию («Вера и Родина» N9 24. Декабрь 1925 года). Это произведение воинствующее и обличительное. И первое, в чем обличаются православные иерархи, это в отрицании папства.
Оказывается, что «отрицание папства» есть «основной догмат мировой революции» (стр. 295) и что «в презрении к верховнику Отцов участники лондонского съезда сравнялись с большевиками» (стр. 313), мало того, они нанесли своим поведением в Лондоне такой «удар по Православию», который «опаснее и позорнее большевистского гонения» (стр. 301).
Итак: «мировые революционеры», «большевики»… Да падет же стыд за эти слова на главу их произносителя!
Величайшее бедствие, и искушение, и испытание мировой революции поднято и вынесено нашею русскою Православною Церковью. Вот уже скоро десять лет она переживает гонения, подобные гонениям первых веков христианства. Умучено до пятидесяти епископов, свыше восьми тысяч служителей алтаря и бесчисленное множество православных мирян. Умучено за неприятие большевизма и революции, за изобличение безбожников, за непокорство злодеям, за верность вере. И от лица всех этих безвинно казненных, исповедников и мучеников, навеки прозвучали благоуханные слова приговоренного Митрополита Вениамина: «Христос наша жизнь, свет и покой. С ним всегда и везде хорошо… Веры надо больше, больше ее надо иметь нам, пастырям. Забыть свою самонадеянность, ум, ученость и дать место благодати Божией»…
Лицом к лицу с сатанинскими силами, идя на страдания и на смерть, славили Бога наши мученики и исповедники, являя миру силу Православной веры и церкви. Все бремя, вся неистовость мировой революции и большевизма обрушились на них и встретили героический отпор; и история покажет еще, что этим Православие духовно победило мировую революцию, ибо оно противопоставило ей силы, неуступающие даже и до смерти.
Кто же из этих мучеников и исповедников, духовно победивших мировую революцию и большевизм, кто из них был католиком? Кто признавал папу главою вселенской церкви? Кто из них хотя бы склонился к унии с Римом? Никто. Но в таком случае все они исповедовали «основной догмат мировой революции»?! Сколь же велика та духовная пустота, и слепота, и злоба, которая дерзает поносить чужое только потому, что оно имеет свою, самостоятельную веру и организацию?..
Нет, основной догмат мировой революции есть отрицание не папы, а Бога; не папы, а Христа. Ибо Христа можно иметь, верить в Него, любить Его, служить Ему, идти на смерть, находя в Нем жизнь, свет и покой — помимо папы, помимо латинских догматов, помимо католической организации. И не в единении с папой черпали наши мученики свои сверхчеловеческие силы, а в единении с Богочеловеком, Христом Спасителем. И ныне не от папы и не через папу, а вне его и помимо его в мире засияла величайшая, лучезарная сила из восточного русского Православия. И ныне эта сила влечет к себе все живое в Христианстве: и в Европе, и за ее пределами. Ибо сказано: «по плодам их узнаете их». А Православие показало миру свои плоды.
И вот откуда все это беспокойство католиков, их тревога, их усиленная пропаганда, прилив их «любви» и «милосердия» и, наконец, их гнев, доводящий их до настоящего самообнаружения и самообличения. Их смущает и беспокоит, что не в их церкви воссияла благодать мученичества и исповедничества, что не через них протекли в мир новые источники живой воды; не через «папу», а вопреки папе. И в этом корень их похода на нас. Если бы только они могли, они и теперь двинули бы на нас крестовый поход, как в свое время на Альбигойцев или Вальденсов: чтобы стереть с лица земли самую идею о том, что можно быть религиозным помимо них; а в нашем случае, чтобы и не слышно было на земле о Христовой благодати помимо папы и вопреки папе… Но не двинуть им на нас крестового похода, прошли те времена инквизиции, о которых когда-то восклицал Антонио дель Пальяричи, что «почти невозможно, будучи христианином, умереть в своей постели». Времена эти прошли, но дух католицизма не изменился, изменилась только его тактика, и надо признать, что лукавство иезуитов владеет ныне не одними иезуитами, а стало общей техникой всего католического духовенства. И за их «любовью», и за их «милосердием» по-прежнему жива властная свирепость кардинала Караффы. Это чувствуется всеми, хотя отчетливо сознается не всеми. И те, кто чувствует это, те не верят ни их «любви», ни их «милосердию». Надо быть до наивности лишенным самосознания для того, чтобы воображать, будто этот дух можно скрыть за «милосердною» словесностью. И вот откуда эти наивные восклицания монсеньора Шапталя. «нам не верят», «сомневаются в нашем прямодушии и искренности»… Он как будто впервые заметил и понял, что в прямодушие и искренность католического духовенства не верит никто, кроме католиков, ни одно другое исповедание, ни одна другая церковь! И может ли быть иначе после столь изумительно разработанной теории и столь совершенно выработанной техники лжи!?..