Загрузка...Проведем анализ рассмотренных концепций. По нашему мнению, разница между ними заключается в разной степени абстрагирования, принимаемой при их построении. Соотношение между критическим рационализмом К. Поппера и концепцией научных программ то же, что между экономической теорией совершенной конкуренции, построенной по принципу laissez faire, и объективными рыночными реалиями. Так же как закон спроса-предложения действует в полной мере при наличии нескольких предпосылок (однородные и делимые продукты, достаточно большое число покупателей и продавцов, наличие у всех них полной информации о рынке и т.д.), также и схема Поппера имеет нормативную силу в некотором идеализированном случае. Суть этих идеализаций, по нашему мнению:
- Идеальные исследователи (обладают всей полнотой информации в своей отрасли знания, как в области фактов, так и всего спектра гипотез, критично анализируют результаты исследований, и т.д.);
- Идеальный эмпирический базис (содержание которого может быть основанием для полной фальсификации теории).
Роль второго условия у Поппера выполняет конвенциональное соглашение о правилах фальсификации — однако требование относиться к ней как к методологической норме и есть по существу идеализация, при которой мы абстрагируемся от возможной ошибочности нашей конвенции.
Концепция научных программ — это отказ от второй идеализации, признание факта, что никакая конвенция не может обеспечить исследователя четкими критериями, какие факты действительно являются фальсификаторами, а какие при дальнейшем развитии смежных отраслей знания будут дискредитированы.
В предлагаемом нами подходе концепция научных революций Т. Куна есть отказ от обеих этих идеализаций. Как нам представляется, несмотря на огромный поток литературы, который породил выход в свет в 1962 г. работы Куна «Структура научных революций», этому аспекту (в некотором роде логической «несоизмеримости» подходов Т. Куна и К. Поппера) не было уделено достаточного внимания, может быть потому, что сам Т. Кун это не формулировал в явном виде. Если К. Поппер, будучи по своей основной специальности логиком, в своей модели развития науки отталкивается от логических противоречий в индуктивной модели роста знания, то Кун строит свою модель как идеализированную историю науки. Как отмечает М.А. Розов, «концепция Куна знаменует уже совсем иное видение науки по сравнению с нормативным подходом Венского кружка или К. Поппера. В центре внимания последних — ученый, принимающий решения и выступающий как определяющая и движущая сила в развитии науки… В модели Куна происходит полная смена ролей: здесь уже наука в лице парадигмы диктует ученому свою волю, выступая как некая безликая сила, а ученый — это всего лишь выразитель требований своего времени. Кун вскрывает и природу науки как надличностного явления…». Закономерности, которые Кун обнаруживает, не согласуются с концепциями Поппера и Лакатоса именно потому, что исследователь Т. Куна — это не идеальный исследователь К. Поппера. Таким образом, концепция Т. Куна выходит за рамки методологии, являясь скорее научно-социологической, так как описывает, как развивается наука в обществе реальных (т.е. подчиняющихся законам психологии) ученых. Концепция К. Поппера — это логически непротиворечивая абстракция, отражающая многие тонкости роста научного знания, но отражающая действительность настолько, насколько выполняются требуемые ею идеализации.
В связи с вышесказанным в модели Куна могут быть рассмотрены такие аспекты реального процесса научного познания, которые остаются за рамками концепций с более сильными базовыми идеализациями. Так, в методологии научных программ Лакатос проводит логическую реконструкцию истории познания в виде «внутренней истории», содержанием которой является критический диалог конкурирующих программ. «Твердое ядро» реконструируется на основе реального содержания идей той или иной программы (как это представляется теперь историку или методологу науки), а не того, что об этом думали сами субъекты научного сообщества. Их деятельность, однако, могла направляться (и направлялась) не только реконструированными post hoc принципами, но и комплексом принципов и подсознательных убеждений, оказавшихся ложными и случайными. Лакатос не считает нужным анализировать такие влияния, относя их к «внешней истории», для методологии научных программ несущественной. Однако и ошибочные убеждения также оказывают влияние на ход научного развития — хорошим примером здесь может служить влияние индуктивизма Бэкона на труды Ньютона.
Одним из основных пунктов критики модели Куна является момент перехода от «нормальной науки» (ученый работает в рамках некоторой традиции, или парадигмы) к «научной революции» (ученый выходит за пределы традиции). Как такое может происходить? Наш ответ на это таков — если сохранить в модели «идеального исследователя» — никак. Неидеальный же исследователь привносит с собою в проблему, до того строго методологическую, реальную психологию научного исследования. Т. Кун обнаруживает, что подавляющее большинство исследователей принимают в своей работе некую парадигму. Но почему они это делают? И почему некоторые исследователи оказываются способны выйти за ее пределы? То, что оба этих процесса происходят, как правило, неосознанно, не есть их объяснение — задача философии науки и заключается в рефлексии над вроде бы очевидными явлениями. На наш взгляд, ответ на поставленные вопросы может быть найден, если мы примем как модель научного мышления разработанную в рамках нейро-лингвистического программирования (НЛП) на основе теории логических типов Б. Рассела схему метауровней мышления. Составляющие парадигму элементы дисциплинарной матрицы (символические обобщения, убеждения в специфических моделях, ценностные установки, образцы деятельности) составляют метауровень по отношению к повседневной научной деятельности ученого. За исключением первого компонента (символических обобщений), передача дисциплинарной матрицы происходит на подсознательном уровне, от учителя к ученику («неявные знания» по М. Полани). Соответственно, по большей части в процессе исследования они не осознаются — при решении обычных задач дисциплинарная матрица выполняет роль автоматических навыков, вроде навыков вождения машины или ходьбы. Пересаживаясь на другую модель машины, с другой системой управления, шофер не может пользоваться прежней «матрицей управления» — в этот момент он вынужден выполнить умственное усилие на двух логических уровнях. На одном логическом уровне он выполняет последовательность действий по запуску машины, а на более высоком, уровне мета-программирования по отношению к начальному, он определяет, зачем и каким образом он это делает. После того как тренировка проведена, навыки уходят в подсознание, и управление машиной происходит на одном логическом уровне осознания. Аналогично этому принимаемая парадигма минимизирует количество осуществляемых исследователем ментальных операций, позволяя решать научные задачи, оставаясь на одном логическом уровне осознания. Столкновение с задачей, имеющей иную структуру, нежели эталоны, на которых парадигма и создается, требует перехода на более высокий уровень осознания исследовательских процедур. «Идеальный ученый», подразумеваемый схемами К. Поппера и И. Лакатоса, естественно, тут же это сделает, проведет анализ соответствия парадигмального подхода с «аномальной ситуацией», разработает новую теорию и т.д. — у него в любой момент времени есть доступ ко всем своим личностным ресурсам и любой информации в своей отрасли знания, в том числе к полному списку методологических принципов, лежащих в основе принятой им парадигмы.
Принципиальные возможности для этого создает, по мнению М.А. Розова и B.C. Степина, взаимодействие парадигм (исследовательских программ): «Ученый у Куна жестко запрограммирован… Однако, если программ достаточно много, то ученый приобретает свободу выбора…»; «множественность парадигм подает надежду, ибо у нас появляется возможность их взаимодействия… При этом механизм взаимодействия связан с рефлексивной симметрией различных дисциплин»; «Модельные представления задают образ структуры (гештальт), который переносится на новую предметную область и по-новому организует ранее накопленные элементы знаний об этой области (понятия, идеализации и т.п.)» . Это же ранее утверждал М. Планк: «…Основа творческого мышления — отождествление идей или явлений, которые считались совершенно несопоставимыми».
Эти тезисы, по нашему мнению, верны — для «идеального ученого». Отличие реального ученого от идеального — в количестве метауровней осознания, доступных ему в процессе исследования. «Среднестатистический» ученый, так же как и человек вообще, теоретически, будучи способен на осознание шаблонов своего поведения, реально находится в состоянии «сна наяву», «неинтегрированности» — т.е. механически следует неким традициям (в науке это принимает форму «парадигмы»). Традиция не есть некое принуждение — подобно тому как никто не принуждается, скажем, к просмотру рекламных роликов, с последующими бессмысленными покупками; человек сам выбирает традиционное поведение просто из умственной лени. Как заметил П. Фейерабенд: «Открытие… часто похоже не на открытие Америки, а на пробуждение ото сна». Информация, которой обладают создатели новой парадигмы, есть и у многих других исследователей, но только у немногих хватает самоосознания для рефлексии над принимаемой дисциплинарной матрицей (ибо без этого ее, естественно, изменить нельзя — невозможно менять что-то, что не осознаешь). «Самое сложное в выявлении убеждений [а парадигма — это система научных убеждений] состоит в том, что о тех из них, которые оказывают на вас самое сильное влияние, вы, как правило, меньше всего подозреваете».
Таким образом, основой для смены парадигмы (или выдвижения новой исследовательской программы) является сочетание объективных (существование иных традиций, откуда обычно и заимствуются новые идеи) и субъективных (наличие исследователей, способных к выходу на рефлексивную метапозицию по отношению к дисциплинарной матрице) предпосылок. Однако предпосылки сами по себе никого (в том числе и «идеального ученого») к изменению парадигмы не принуждают, это только возможность для действия.
Здесь мы подходим к существу проблемы несоизмеримости. Т. Кун и П. Фейерабенд отрицают существование каких-либо рациональных критериев при смене парадигм; по их мнению, у автора новой парадигмы смена происходит мгновенно, как переключение гештальта: есть один способ описания мира до, и другой — после, причем новый способ не обязательно лучше. «Кун констатировал, что разные парадигмы: А) используют понятия, между которыми невозможно установление обычных логических отношений — включения, исключения, пересечения, Б) заставляют нас видеть вещи по-разному (в разных парадигмах исследователи не только пользуются различными понятиями, но и получают разные восприятия) и В) включают в себя разные методы (как интеллектуальные, так и физические инструменты) для проведения исследований и оценки их результатов.».