Загрузка...Парадокс! Научно-технический прогресс, новый характер труда и объективное требование высокой культуры производства людей не только умственного, но и материального труда — и одновременно миллиардные доходы международной мафии, нарко- и порнобизнес, вакханалия терроризма, непрекращающаяся война на Ближнем Востоке. Широкая демократизация образования, небывалый расцвет науки во всем цивилизованном мире и одновременно многообразные язвы той же «потребительской» цивилизации. «Массовая культура» и рядом культура рафинированная, изысканная.
И все же «кляча истории» сделала-таки рывок, не удалось ее «загнать» ни правым, ни левым экстремистам. Может быть, все-таки не кляча она? Ну, пусть и не птица-тройка… Вернее всего — тот самый «старый крот», что «хорошо роет». Роет ходы, соединяющие несоединимое, старается для восстановления и укрепления прочной связи времен и поколений. Но пока эта связь все еще часто и болезненно рвется, и трудно людям взрастить в себе истинно человеческое начало. «Болевые точки» мировой культуры -это не только безумие всех и всяческих конфронтаций, не только СПИД и потребительское искусство, не только образование, зашедшее в тупик узких специализаций — подготовки не столько к жизни, полной духовного огня, сколько к определенному шаблону функций в готовых ячейках социума и производства. «Болевые точки» мировой культуры вобрали в себя боль умирающих от голода, боль от одиночества и бессилия, от страха, вражды… Это боль индивидов, лишенных возможности стать человечными, и тем более тупая, саднящая боль, что об этой всеобщей причине своей человеческой неполноценности они сами даже и не подозревают. Как в глубокой древности, все ищут ответ на вопрос «почему?» По чьему наущению, по чьей вине… Ищут и находят… врага, чужого, благо — рядом: либо буквально — сосед, сослуживец, родственники, люди с кожей другого цвета, другой веры и т. п., либо — за океаном, за границей, где-то там далеко, но все равно рядом, на одной и той же планете, среди людей, ее населяющих.
Так почему же так решительно разошлись культура и производство даже там, где само новое производство первым своим требованием, к людям обращенным, выставляет именно культуру? Культуру труда, культуру знаний, общую культуру индивида, выращивающего в себе «внутреннего человека»? Прежде всего потому, что целью производства все еще остается само физическое существование человека и воспроизводство в нем рабочей силы. Да, теперь эта сила обустраивается, одевается, питается и духовно крепнет в процессе удовлетворения гораздо большего спектра потребностей, чем это было в XIX веке. Производящее ее потребление (и работающая на него промышленность в самом новом своем качестве) включает в себя информацию о происходящих в мире событиях, основы научных знаний, разнообразные духовные ценности: от религии до рок-музыки, от поэзии до шлягеров, от Чаплина до Рембо… Много, очень много надо впитать в себя сегодня человеку труда, чтобы обрести необходимую производству рабочую силу. Но, увы, именно она остается целью производства, зацикленного на себе.
Прорыв этого порочного круга готовится в ряде стран — ну, скажем, тех, что на нервом Съезде народных депутатов СССР Чингиз Айтматов, забегая вперед истории, определил как истинно социалистические («Швецию, Данию, не говоря уже о Швейцарии…»). «Готовятся» и так называемые объективные условия для прорыва и в других промышленно развитых странах там, где чуть ли не все поголовно стали учиться: на курсах, в кружках, в университетах, колледжах; там, где есть не только стремление к физической культуре всего народа, но и материальная база для всеобщего самооздоровления, там, где безболезненно сосуществуют и «металлический» рок и тысячи великолепных симфонических оркестров, где наши отечественные творцы высокой культуры, эмигрировавшие или изгнанные, превосходно справляются с ролью плодоносящего «привоя» на древе национальных культур.
«Старый крот хорошо роет…» Но все же до тех пор, пока производство всех благ мира предъявляет требования к человеку прежде всего как к своей рабочей силе, культура и рынок, культура и потребление, культура и само производство живут разными жизнями. Творцы культуры и ее ненасытные со-творцы, то есть те, кто с ее помощью взращивает в себе не рабочую силу, а «внутреннего человека» — субъекта воссоздания и продолжения бесконечного диалога культур всех времен и народов, как и в былом находились, гак и сейчас находятся в бытийной оппозиции к времени и его «героям» — субъектам замкнувшегося на себе производства, с головой погруженным в его стихию: бизнесменам и мафиози, менеджерам и чиновникам, торговцам душой и телом, а также к потребителям по судьбе и сущности, бравой военщине и политикам. Правда, при всей абстрактной определенности той границы, которая их разделяет, в наше время совсем не редки пограничные ситуации…
Одно обещание читателю не выполнил я: начав с вопроса о том, почему размежевались производство и культура, не шел в своих размышлениях от симптомов к причине болезни. С причины начал. Ведь жив человек и все свои способности развивает в себе и всеми своими потребностями обзаводится, лишь со-участвуя в процессе производства и воспроизводства общественной жизни всех людей своей общности, а следовательно, и всего человечества. И коль скоро в самом основании его жизни пролегла демаркационная линия, отделяющая такое производство от процессов производства его культуры, то все болевые ее точки при всем их несходстве и бесконечном разнообразии имеют одно основание, одну причину — вот этот самый глубокий разрыв, именно эту трещину мира. И проходит она не только через сердце поэта — через ваше сердце, читатель! И особенно болезненно через ваше сердце, если вы мой соотечественник. Дело в том, что оригинальная и богатейшая историческая культура нашей страны особенно резко и трагично оказалась противопоставленной нашему «социалистическому» производству. Мы называем его социалистическим, несмотря на вещее предостережение родоначальника научного социализма К. Маркса: не надо думать, подчеркивал он, что бюрократия не имеет собственности; в ее собственности — государство, его властный и карающий аппарат. И еще писал Маркс, что «грубый коммунизм» — коммунизм уравнительный в бедности, обобществляющий собственность на средства производства задолго до обобществления труда,— отдаст ее государству, и зависть будет конституировать себя как власть, и положение каждого будет сведено до положения рабочего, но и его положение станет прежде всего личной зависимостью…