Загрузка...В политическом и военном лексиконе Соединенных Штатов Америки в послевоенный период появилось большое количество новых наименований, отражавших и характеризовавших ту или иную установку правящих кругов американского империализма в области внешней и военной политики: «стратегия сдерживания», «доктрина массированного возмездия», «стратегия ответного удара», «стратегия ограниченной войны», «стратегия контрсилы», «доктрина гибкого реагирования» и т. д. Появление каждого такого нового наименования преподносится обычно, как возникновение новой военной доктрины США. Правильнее было бы говорить однако не о множестве различных военных доктрин, последовательно сменяющих друг друга, а об эволюции одной военной доктрины США сообразно сдвигам и переменам как в области военной техники, так и в области соотношения сил в мире. Речь идет в данном случае не о замене старых военных доктрин новыми, а об иной расстановке различных акцентов одной военной доктрины Соединенных Штатов в зависимости от общей мировой политической и военной конъюнктуры. Например, «доктрина гибкого реагирования» отнюдь не отрицает и не отвергает доктрину «массированного возмездия», а выступает по отношению к ней в качестве необходимого дополнения.
Само понятие военной доктрины того или иного государства включает в себя в качестве главных компонентов следующие элементы: 1) оценку боевой мощи вероятного противника, 2) учет арсенала боевых средств, применяемых в войне, 3) особенности вероятных театров военных действий, 4) структуру, организацию, стратегию и тактику собственных вооруженных сил, 5) наличие или отсутствие союзников и оценку их реального вклада в достижение общей цели, 6) четкую постановку самой этой цели, средств и методов ее осуществления. Модификация того или иного компонента вовсе не означает исчезновения или отмены всей доктрины в целом, ибо она рассчитана не па короткие отрезки времени, а на длительную историческую полосу, обусловленную наличием определенных видов вооружения и исторически сложившейся расстановкой сил в мире. Те или иные перемены в области вооружения или изменения в равновесии мировых противоборствующих сил вызывают определенную перестройку или модификацию тех или иных компонентов военной доктрины, обусловливая тем самым ее эволюцию.
За обилием многих новых терминов, неправомерная переоценка значения которых порождает ложные представления о появлении все новых и новых военных доктрин, нетрудно проследить основную тенденцию в эволюции единой военной доктрины американского империализма в эпоху ракетно-ядерного оружия. Разумеется, для удобства оперирования понятиями можно, что мы и будем делать в дальнейшем, каждый этап в эволюции американской военной доктрины обозначать как самостоятельно новую доктрину, что, однако, не меняет самого существа дела.
В период второй мировой войны военная доктрина США была ориентирована на развитие мощной бомбардировочной авиации, сильного военно-морского флота, ядром боевой мощи которого явились крупные авианосцы и корпус морской пехоты, и на создание высокомобильных сухопутных сил, основой боевой мощи которых явились бронетанковые соединения. В конкретных условиях второй мировой войны с учетом различных театров военных действий, где приходилось участвовать американским вооруженным силам, эта доктрина в целом правильно отражала требования войны и, в конечном итоге, принесла свои плоды в системе общих боевых усилий освободительной коалиции великих держав.
Однако тотчас же за взрывом первых ядерных бомб над японскими городами в мышлении американских политиков и военных произошел коренной перелом, и они начали разрабатывать основы принципиально новой военной доктрины, рассчитанной на применение ядерного оружия и на наличие другого противника. Эта новая доктрина сформировалась не в один день и не в один год. Можно утверждать, что и в настоящее время не завершился процесс ее формирования, хотя и надо признать, что в настоящее время она приближается к оптимальному варианту военной доктрины эпохи ракетно-ядерного оружия.
Какие же главные этапы формирования и эволюции военной доктрины США прослеживаются с момента окончания второй мировой войны до настоящего времени?
Не будет преувеличением заметить, что люди, формулировавшие принципы послевоенной внешней политики США с учетом ее стратегических аспектов, были в прямом и переносном смысле оглушены взрывом двух ядерных бомб над Хиросимой и Нагасаки. Американские политические и военные деятели, формулировавшие принципы американской политики, в этот период времени несокрушимо верили в длительное сохранение своего монопольного положения на владение ядерным оружием, и в этом, как известно, они допустили первый очень серьезный просчет.
Первоначальный эскиз американской военной доктрины первых послевоенных лет был ориентирован на наличие в системе американских вооруженных сил тяжелых, вначале винтомоторных, а затем реактивных, бомбардировщиков, способных носить атомные бомбы, сильного ВМФ и сравнительно немногочисленных сухопутных сил.
Люди, ответственные за военную ориентацию Соединенных Штатов Америки, были убеждены в том, что сам факт монопольного владения атомным оружием будет оказывать паралитическое действие на весь мир, и американское правительство сможет диктовать свою волю любому государству в любом регионе земного шара. Руководители американской внешней политики в этот период времени непоколебимо верили в то, что вся структура послевоенного мира будет базироваться на «комбинации американской силы и советской слабости». И хотя в первые послевоенные годы (1945—1948 гг.) военная ориентация США не выкристаллизовалась еще в форму какой-то определенной доктрины, ее основная логика сводилась к признанию принципа «превентивной войны».
Основным доводом в пользу приемлемости варианта последней была уверенность в абсолютном военном превосходстве Соединенных Штатов над СССР и расчет на полную безнаказанность любых военных акций американского империализма. О том, какую слепую уверенность и какие поистине параноидные психозы порождала временная монополия США на атомное оружие у многих американских деятелей, свидетельствует выступление председателя национального промышленного консультативного совета Вирджила Джордана в феврале 1946 г. «Давайте подвесим… наши атомные бомбы,— заявил этот «бешеный»,— над каждым местом в мире, где мы имеем какой-то повод подозревать попытку уклонения или заговора против США; и давайте сбросим их в действительности быстро и без сожаления туда, где бы ни проявилось открытое неповиновение».
Насколько была велика уверенность Пентагона в военном превосходстве США и в безнаказанности их агрессивных действий, свидетельствует высказывание генерала ВВС США Лимея, который в своей книге «Америка в опасности», имея в виду первые послевоенные годы, писал: «Мы могли бы стереть Россию с лица земли, не поцарапав при этом локтей».
Испытание первой атомной бомбы в СССР произвело шоковое действие на умы американских политических и военных деятелей и заставило их заняться срочной разработкой варианта военной доктрины, отвечающего изменившимся условиям в соотношении сил. Именно в этот период (1949—1953 гг.) родился тот вариант американской военной доктрины, который был обозначен ее периодизаторами, как доктрина или стратегия «сдерживания». Данный вариант был обусловлен не только фактом появления атомного оружия у Советского Союза, но и тем процессом социального и политического раскрепощения народов, который бурно развивался в этот период в Европе и Азии и кульминационным пунктом которого явилась социалистическая революция в Китае.
Доктрина «сдерживания» преследовала цель с помощью военной мощи Соединенных Штатов и их союзников по военным блокам обеспечить сохранение социального и политического статус-кво в мире, поставить заградительную плотину мировому революционному процессу и укрепить экономические и политические позиции мирового империализма. Однако стратегия «сдерживания» вовсе не отменяла идею превентивной войны. Скорее, наоборот, появление атомного оружия у СССР послужило поводом и источником искушения «испробовать» это оружие против страны социализма до того, пока она тоже не накопила его в достаточном количестве. Немаловажную роль имело и то соображение, что в первые послевоенные годы США имели превосходство в стратегической авиации. О том, насколько велико было в этот период времени искушение прибегнуть к превентивной войне, свидетельствуют рассуждения тогдашнего министра авиации США Финлеттера: «Не следует ли нам предъявить сейчас русским ультиматум: либо они должны немедленно прекратить производство атомных бомб и бомбардировщиков дальнего радиуса действия, либо, если они не остановятся, мы будем считать это актом войны и нападем на них сейчас, пока наша атомно-воздушная мощь превосходит их силы?».
И хотя сам Финлеттер в принципе высказывался против превентивной войны, сам ход его рассуждений является весьма симптоматичным для умонастроений американских политических и военных деятелей начала 50-х годов.
Дальнейшее углубление и развитие мирового революционного процесса и продолжающийся рост экономического и военного могущества Советского Союза уже к 1953 г. продемонстрировали неэффективность стратегии «сдерживания», которая подвергалась весьма острой критике и в самих Соединенных Штатах Америки. Особенно убедительно проявилась несостоятельность стратегии «сдерживания» в ходе длительной, кровопролитной и безрезультатной для США войны в Корее (1949—1953 гг.). «Именно крушение американских планов в Корее породило стратегию массированного ответного удара»,— отмечает Джон Томпкинс в своей книге «Оружие третьей мировой войны». В поисках «адекватной реакции» американской военной доктрины на меняющуюся обстановку в мире появился на свет ее новый вариант, получивший название доктрины «массированного возмездия». Появление данного варианта обычно связывается с именами покойного Джона Фостера Даллеса и генерала Ведемейера, действие его охватывает период с 1953 но 1957 г. Доктрина «массированного возмездия» по своей сущности явилась очередной ступенькой в эскалации агрессивности американского империализма.
Если доктрина «сдерживания» в определенной степени оставляла открытым или ставила в самой общей форме вопрос о той черте обострения мирового политического конфликта, за которой последует прямое вступление Соединенных Штатов Америки в «большую войну», то доктрина «массированного воздействия» сделала главный акцент именно на фиксацию такой черты.
Другое существенное различие менаду обоими последними вариантами американской военной доктрины заключалось в том, что стратегия «сдерживания» предполагала военное вмешательство Соединенных Штатов главным образом в конфликты локального характера типа корейской войны, тогда как «массированное возмездие» адресовалось непосредственно Советскому Союзу.
Наконец, третье существенное различие между обоими вариантами заключалось в том, что американское военное командование брало на себя инициативу как в констатации «казуса белли» (формального повода для объявления войны), так и в нанесении массированного атомного удара.
Содержание нового варианта военной доктрины США в недвусмысленной форме впервые было сформулировано Даллесом в его выступлении перед советом по международным отношениям в январе 1954 г. «Главное решение,—заявил он,—состоит в том, чтобы полагаться в основном на большую способность нанести мгновенно ответный удар средствами и в местах по нашему собственному выбору».
Это заявление государственного секретаря Соединенных Штатов явилось ничем иным, как официальной санкцией авантюристического плана генерала Ведемейера, развернутого им перед американским конгрессом еще в разгар войны в Корее в 1951 г. «…Я хочу перехватить стратегическую инициативу у противника,— развивал свои тезисы американский генерал,— и я хочу, чтобы американцы и их союзники предприняли действия в политической, экономической, психологической и военной сферах в моменты и в местах по нашему собственному выбору… И я бы пошел дальше. Я бы добрался до главного виновника всего этого… до Кремля».
В доктрине «массированного возмездия» периферийная стратегия сдерживания заменялась стратегией нанесения внезапных массированных ударов по центрам экономического и военного могущества «предполагаемого противника». Говоря о серьезных отличиях доктрины «массированного возмездия» от доктрины «сдерживания», нельзя в то же время не подчеркнуть, что и та и другая базировались на одной и той же материально-технической основе: на комбинации атомных и только что появившихся водородных бомб и стратегических бомбардировщиков, способных доставить их к целям.