Загрузка...О смысле и тождестве
Р. ПАВИЛЁНИС
Автор статьи, опираясь на собственные исследования проблемы смысла и современный контекст философии языка (H.-N. Castaneda, N. Chomsky, M.J. Cresswell,
D. Davidson, D. Dennett, K. Donnellan, H.-G. Gadamer, H.P. Grice, J. Hintikka, D. Kaplan,
S. Kripke, D. Lewis, R. Montague, J. Perry, H. Putnam, W. Quine, P. Ricoeur, J. Searle, Ch. Taylor и др.), поднимает вопрос о тождестве индивида, воспринимающего и понимающего мир, язык и себя. Идеи и аргументы, излагаемые в статье, представляют собой продолжение развиваемой автором теории смысла как части концептуальной системы.
Иначе, нежели в традиционной философии языка, ограничивающейся так называемой «семантикой языка», основное внимание уделяется способности индивида понять мир, язык и себя, общаться с другими индивидами и с самим собой посредством изменяющейся смысловой картины мира. Содержание статьи в сжатом виде отражает стремление высвободить проблематику смысла из плена «семантики языка», а вопросы, касающиеся статуса и тождества смысла, традиционно относимые к «семантике языка», рассматривать как вопросы, относящиеся, прежде всего, к статусу и тождеству индивидуальных концептуальных систем, не только отражающих невербальный и вербальный опыт индивида, но и образующих смысл «я». В самой структуре индивида в качестве составляющих выделяются физический и семантический субъекты и рассматриваются их связь и взаимодействие. Предлагается такой подход к анализу смысла «я», при котором смысл «я» является частью непрерывной (непрерывно конструируемой) и изменяющейся системы смыслов, или концептов, — результата интерпретации объектов-знаков мира, включая самого индивида как объекта собственной или чьей-либо другой интерпретации. Трансформация, изменение содержания концептуальной системы рассматривается как ключ к пониманию релятивности тожде-ства/нетождества индивида, субъекта индивидуальной концептуальной системы и, соответственно, смысла «я». Другими словами, относительное тождество/нетождество смысла представляется как вопрос относительного тождества/нетождества концептуальных систем, включая нас самих, носителей концептуальных систем.
Предлагаемый подход к анализу смысла вообще и смысла «я», в частности, зиждется на следующем ряде посылок:
1. Понимание языка, равно как понимание мира, предполагает их восприятие. Это, в свою очередь, имплицирует не только перцептуальное, но и концептуальное выделение объекта восприятия среди других объектов мира путем соотнесения (атрибуции) смысла, или концепта, и объекта восприятия в качестве его семантической репрезентации, в качестве его концептуального образа, или концептуальной картины, какими бы ни были природа и содержание таких картин. Такие семантические репрезентации являют собой интенциональные состояния сознания. Воспринимаемые (концептуализируемые) объекты являются знаками мира, а смысл, относимый к ним, есть информация, которой о них располагает субъект восприятия. Конфигурации таких объектов-знаков мира образуют тексты мира.
2. Смысл любого объекта-знака образуется, или порождается, на основе смыслов, которыми субъект уже располагает о ранее познанных объектах-знаках и которые служат в качестве анализаторов воспринимаемого (концептуализируемого) объекта-знака и, вместе с тем, компонентов смысла или смысловых структур, образуемых таким образом, т.е. частью результирующей системы смыслов, или концептуальной системы индивида.
Такая система являет собой базис для интерпретации объектов-знаков, какова бы не была их природа, т.е. основой для их понимания. Понять в данном контексте означает, прежде всего, интерпретировать в определенной концептуальной системе, которая может охватывать любую информацию о существующих или не существующих положениях (состояниях) вещей (дел) в действительном или в каком-либо другом, альтернативном возможном мире, включая информацию о самом индивиде, субъекте, носителе концептуальной системы, субъекте и, вместе с тем, объекте интерпретации, или понимания самого себя. Следовательно, быть способным понять любой объект-знак, включая самого индивида, значит быть способным построить определенную структуру смыслов (концептов), которая, в свою очередь, связана интенсиональным отношением интерпретации с другими структурами концептуальной системы.
3. Связанность, интенсиональная взаимосвязанность и взаимозависимость концептов концептуальной системы, холистская природа интерпретации, «заполнения пустот», «наведения мостов» между концептами и тем самым преодоление различий, расстояния, контраста или любой другой несовместимости — самой по себе источника смысла — составляет суть природы смысла и понимания, определяет интенциональ-ную направленность любой концептуализации мира и любых суждений о нем, представляющих мнение, знание, равно как любые другие интенциональные установки носителя концептуальной системы относительно мира и себя.
Очевидно: объекты-знаки, интерпретируемые таким образом, могут иметь любую природу, естественную или искусственную, конкретную либо абстрактную. Это могут быть звуки шума, языка или музыки, аргументы и теоремы, образующие доказательство, цвета, образующие картину, формы и объемы, характеризующие физические тела, мифы и небылицы, рождение и смерть, обрамляющие жизнь или, скорее, фундаментальную несовместимость человеческого существования как объект понимания, вообще говоря, любые реальные или воображаемые объекты-знаки как объекты интерпретации в той или иной концептуальной системе.
4. Лингвистичесие знаки воспринимаются и понимаются как любые другие знаки мира. Однако то обстоятельство, что в процессе усвоения языка они используются для обозначения других объектов-знаков, уже интерпретированных в концептуальной системе (т.е. они уже связаны со смыслами, отнесенными к этим объектам-знакам), делает их знаками знаков, при этом и одни, и другие интерпретируются в той же концептуальной системе. Кроме того, лингвистические знаки и их структуры служат такому дальнейшему строению индивидуальных концептуальных систем, при котором, манипулируя средствами языка, обретается возможность манипулировать смыслами (концептами) концептуальной системы и — не нарушая принципа интерпретации (континуальности, или последовательности построения смыслов концептуальной системы) -строить смысловые структуры, которые иначе, без языка, не могли бы быть введены в концептуальную систему. Благодаря языку индивид обретает возможность перешагнуть опыт актуального, непосредственного восприятия мира и выйти в пространство возможного, тем самым существенно расширить горизонты концептуальной системы.
Допущение существования довербальной (т.е. предшествующей изначальному усвоению языка) интерпретации объектов-знаков состоятельно не только логически и эмпирически: лингвистические знаки не могли бы быть введены в концептуальную систему, т.е. они не могли бы быть интерпретированы в такой системе в качестве знаков знаков, если бы система не располагала смыслами (концептами) объектов-знаков, с которыми соотносятся лингвистические знаки как собственно объекты-знаки мира.
Такое допущение имплицирует, что наряду с физическим, генетическим наследием, индивид приходит в этот мир со свойственным ему семантическим наследием, своеобразной изначальной, фундаментальной структурой смыслов, которая позволяет индивиду воспринимать и концептуализировать мир, его объекты-знаки до усвоения, введения языка. Наше семантическое существование не совпадает с нашим физическим, биологическим существованием.
5. Ввиду взаимосвязанности концептов концептуальной системы и ее способности сохранять ранние концептуализации, вся концептуальная система вовлекается в интерпретацию знака, и это являет собой единственную возможность для знака выражать смысл. В этом и состоит индексальный характер знака: смысл знака является интегральной частью всей концептуальной системы. Никакая вербальная формулировка в принципе не может исчерпать содержания, соотносимого с нею. Язык не выражает никакого смысла самого по себе, существующего независимо от концептуальных систем и принадлежащего некой «семантике языка»: любая «семантика языка» является неотъемлемой частью концептуальной системы. Один и тот же язык может служить дальнейшему строению и символическому представлению содержания и коммуникации различных концептуальных систем. Однако любой язык, в том числе естественный, интерпретируется в концептуальных системах, хотя такая интерпретация в существенной степени зиждется на смыслах, построенных посредством языка.
6. Индивид в качестве носителя, субъекта концептуальной системы не является всего лишь незаинтересованным интерпретатором вербальных и невербальных текстов, наподобие зеркала, направленного к миру, т.е. интенционально ориентированного, но безразличного к тому, что в нем отражается. Потребность — вначале физическая, затем интеллектуальная — ориентироваться в мире объектов-знаков, найти свое место и свой путь в нем, вынуждает индивида из множества текстов мира, с которыми он сталкивается и которые пытается интерпретировать, выбрать такие, которые он принимает и которые являются не только осмысленными, но и значимыми для него, представляют ценность, интерес и составляют систему его мнений, знания и других интенционалъных установок в качестве подсистем концептуальной системы и основы поведения индивида. Именно в этом отношении индивидуальные концептуальные системы могут быть более или менее различными, более или менее похожими одна на другую в зависимости от познавательного опыта и потребностей ориентации в мире соответствующих индивидов, носителей индивидуальных концептуальных систем.
7. Именно в этом взаимодействии, взаимной игре смыслов и их структур, составляющих индивидуальные концептуальные системы, возникают субъекты концептуальных систем, интерпретирующие объекты-знаки мира, принимающие или отвергающие их, составляющие мнения, знания, другие интенциональные установки индивида по отношению к объектам-знакам мира, оценивающие их, поступающие так или иначе по отношению к ним. По своему происхождению и статусу в концептуальной системе такие субъекты могут быть названы «семантическими субъектами» в отличие от «физических субъектов«: вместе они конституируют то, что назовем «индивидами\’.
В свете данных посылок что же представляет собой смысл «я», которым обозначается носитель, субъект индивидуальной концептуальной системы?
Традиционный семантический анализ смысла «я» сводится к разграничению смысла «я» — как «говорящего», «первого лица», «автора» и т.п. — и указания, или референции, «я». Последнее ставится в зависимость от внешних обстоятельств, или контекста, употребления индексала «я», т.е. учитывается прагматика, прагматический аспект использования «я». Такой контекст ввиду многообразия использования «я», очевидно, не обязательно принадлежит только лишь реальному, действительному миру: он может относится к любой логической его альтернативе.
При таком подходе, однако, не учитывается то, что назовем «внутренними обстоятельствами\’, или «внутренним контекстом«, использования «я» как неотъемлемой части индивидуальной концептуальной системы, хотя именно внутренний контекст употребления «я» делает объект, или референт, «я» субъектом, более того, субъектом-объектом концептуальной системы. Этого нельзя сказать ни о каком-либо другом прагматическом знаке, или индексале, будь-то «здесь», «теперь» и т.п., использование которых не влечет за собой никакого внутреннего контекста.
В самом деле, употребляя «я», мы ссылаемся на чрезвычайно разветвленную непрерывную шкалу, или сеть, я-точек, соотносимых и координируемых как физическими, так и семантическими параметрами-различиями. Другими словами, физические и семантические различия между я-точками («я», употребленного в определенной пространственно-временной точке, и «я», употребленного в другой пространственно-временной точке) могут варьировать от относительно минимальных до относительно максимальных и, таким образом, «покрывать» разные содержания «я», или я-инако-вости (I-otherness).
Взаимосвязанность физического и семантического субъектов, фиксируемых посредством индексала «я», позволяет рассматривать индивида как постоянно изменяющуюся совокупность, целостность, и, следовательно, говорить об обоюдном, интерактивном влиянии физического субъекта на семантический субъект, и наоборот. Такое взаимодействие может иметь разные следствия, не исключая наиболее радикальных, относительно статуса и существования индивида, равно как его отношений с другими индивидами.
Общепринято полагать, что физическое тождество, или континуальность, индивида определяется генетически. С другой стороны, понятие физического субъекта переступает границы реального физического мира: во-первых, реальный индивид может рассматриваться в других обстоятельствах, например, в контрфактических, т.е. в тех, которые принадлежат другим возможным мирам, при этом сохраняя или не сохраняя свойства, которые определяют индивида в реальном мире; во-вторых, мы можем рассматривать индивиды, существующие лишь в других возможных мирах и наделенные, или определяемые, отличными от реальных физическими свойствами. Таким путем символически фиксируемый субъект как я-точка может дать начало самой широкой шкале тождеств индивида.
Семантический субъект, порождаемый концептуальной системой, хотя и взаимосвязан с физическим субъектом индивида, однако не является ему тождественным, прежде всего, потому, что он определяется иным образом. Более того, изменения в концептуальной системе не тождественны физическим изменениям индивида. Тем не менее вышеуказанный принцип наследия применим как к одному, так и к другому: в одном случае говорим о генетическом наследии, в другом — о семантическом наследии. В любом случае концептуальная система не есть tabula rasa: с самого начала она готова — в меру своих возможностей — интерпретировать как невербальные, так и вербальные тексты при всем разнообразии содержания такой интепретации, зависящего от содержания самой концептуальной системы. Именно поэтому семантический субъект, конструируемый концептуальной системой, не является всего лишь результатом интерпретации невербальных и вербальных текстов. Как в случае с физическим субъектом, семантический субъект имеет свой генезис, свои корни, свою историю порождения и становления.