Загрузка...Да, можно согласиться с тем, что комбедовское насилие над крестьянином, скрывавшим хлеб, в чем-то напоминает безнадежную борьбу Робеспьера со спекулянтом. В политическом словаре В. И. Ленина времен «военного коммунизма» очень много слов, позаимствованных из лексикона якобинцев. Но ведь мы не остановились и после того, как Ленин убедился в ошибочности насаждения коммунизма в деревне. После его смерти сменяющие друг друга левые оппозиции как волны накатывались на его политику союза рабочего класса с широкими массами крестьянства, пока наконец в 1929 году Сталину не удалось разрушить все преграды на пути нового насилия над крестьянином.
Само наше сознание, которое забыло о человеке, уникально, несопоставимо ни с сознанием последователей Кромвеля, ни с сознанием героев революции 1789 года. С одной стороны, оно грубо, вещественно рассматривало человека как социальную почву, как материал для шлифовки, но, с другой — оно было поразительно абстрактно во всем, что касалось конкретных вопросов организации производства. Казалось бы, ни о чем мы так много не говорили и последние шестьдесят лет, как о духовных идеалах, о морали, но при этом проявляли, как уже отмечалось, поразительное безразличие к духовной жизни индивида, к его заботам, страданиям. Подлинное наше отношение к духовности, к судьбе человека было выражено в известных постулатах: «Москва слезам не верит», «Незаменимых людей нет».
К сожалению, несмотря на то что уже больше полувека прошло с тех пор как отгремели бои гражданской войны, многие продолжают верить, что незаменимых людей нет, пытаются абстрагироваться от факта неповторимости и уникальности человеческих дарований, от факта значительного влияния талантливых, одаренных людей на технический, хозяйственный прогресс общества. Можно смело сказать, что больше всего мы теряем от нехозяйственного отношения к таланту, от неумения и нежелания создать необходимые условия для его созревания, предельного использования.