Загрузка...Смерть человека — сложнейший предмет философского осмысления. Эта проблема, как известно, является вечной для классической философии. Впервые ее поставил легендарный Сократ, принимая на суде судьбоносное для себя и отчасти для всей будущей европейской философской мысли решение — умереть, но не посрамить своей чести и гражданского достоинства.
Н.А. Бердяев писал: «Эта проблема распятия праведника в греческой культуре была поставлена в судьбе Сократа и послужила духовным толчком для зарождения философии Платона. Смерть Сократа заставила Платона отвернуться от мира людей, в котором столь праведного человека, как Сократ, могли подвергнуть незаслуженной казни, и искать иного мира добра и красоты, в котором невозможна несправедливая гибель праведника» [19]. Платон увидел в смерти Сократа великий смысл. Он говорил, что его учитель «блаженно закончил свои дни», а значит, обрел бессмертие. Платон, передавая слова Сократа, писал: «Бояться смерти есть не что иное, как думать, что знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто же не знает ни того, что такое смерть, ни того, не есть ли она для человека величайшее из благ, а все боятся ее, как будто знают наверное, что она есть величайшее из зол» [20].
Чтобы философски познать смысл человеческой жизни, говорят современные ученые-патологоанатомы, необходимо прежде всего понять смысл смерти. Это актуальнейшая медицинская и острейшая философская проблема. «Я умру так же, как и все, — писал Л.Н. Толстой, — но моя жизнь и смерть будут иметь смысл для меня и для всех». Действительно, человеческая жизнь как явление общественное, по существу, никогда не завершается. Ее завершение означало бы, что человечество достигло пределов своего бытия. «Я понял, — признавался писатель, — что если думать и говорить о жизни человека, то надо думать и говорить о жизни всего человечества» [21]. Человек умирает, но его отношение к миру продолжает действовать на людей даже во много раз сильнее, чем при жизни, отмечал Л.Н. Толстой. И действие это по мере «разумности и любовности» растет, как все живое, никогда не прекращаясь и не зная перерывов.
К сожалению, чувствуя в себе начинающие действовать силы естественного распада, некоторые почему-то считают, будто смерть — это не что иное, как последний его этап. Между тем пока живо тело и есть интерес к жизни, пока смерть не вступила в свои права, сохраняется в каждом из нас и смысл бытия. Но всю полноту жизни можно познать, если человек готов достойно встретить свою смерть, спокойно посмотреть ей в лицо, противостоять ей со всем мужеством, с уверенностью в праведности прожитых лет. «Если смерть страшна, то причина этого не в ней, а в нас, — утверждал Л.H. Толстой. — Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти» [22]. А.П. Чехов, врач, писатель-мыслитель, тоже считал, что люди, умирая, боятся не смерти как таковой, а того, что после нее об их жизни можно будет говорить только как о серой и заурядной («жил как все»).
Смерть, к которой фактически приговорен человек законами эволюции, переживается каждым сугубо индивидуально. Неизбежность смерти постоянно напоминает о необходимости спешить жить. Ведь человеку не дано писать черновик жизни: времени хватит лишь на то, чтобы жить со всей полнотой, активно созидая совершенство, творя добро, порядок, красоту.
Немецкий философ Артур Шопенгауэр, объявив о страдании как о типично человеческом качестве, впервые заговорил о жизни и смерти, лишенных всякого смысла. В «Исповеди» Лев Толстой подробно описывает свои сомнения насчет справедливости шопенгауэровского предположения о бессмысленности жизни. Собственные мысли по этому поводу он изложил в трех тезисах. Первый тезис: «Я, мой разум признали, что жизнь неразумна. Если нет высшего разума (а его нет, и ничто доказать его не может), то разум есть творец жизни для меня. Не было бы разума, не было бы для меня и жизни». Второй тезис: «Мое знание, подтвержденное мудростью мудрецов, открыло мне, что все на свете — органическое и неорганическое — все необыкновенно умно устроено, только одно мое положение глупо». Третий тезис: «Никто не мешает нам с Шопенгауэром отрицать жизнь. Но тогда убей себя — и не будешь рассуждать… А живешь, не можешь понять смысла жизни, так прекрати ее, а не вертись в этой жизни» [23].
Проблема смерти как части жизни нуждается в глубоком философском осмыслении. Жизнь вообще — весьма необычный феномен природы. Это единственное в своем роде саморазви-вающееся состояние материи. Его пытаются по-своему постигнуть и объяснить биологи и поэты, философы и физики. Определений сущности живого вещества очень много и, конечно, весьма разных. Но, пожалуй, единственное, что объединяет всех исследователей данного феномена, — это стремление понять смысл жизни, его общечеловеческую и космическую ценность. «Жизнь должна иметь смысл, чтобы быть благом и ценностью, — рассуждал Н.А. Бердяев. — Но смысл не может быть почерпнут из самого процесса жизни, из качественного его максимума, он должен возвышаться над жизнью» [24]. «Человек познавательно проникает в смысл Вселенной как в большого человека, как в макроантропос. Вселенная входит в человека, поддается его творческому усилию как малой Вселенной, как микрокосму» [25].
Бесконечная продолжительность жизни людей, животных, растений закрыла бы возможность эволюционного развития, появления и отбора новых форм живой материи. Таким образом, смерть является естественным и вполне разумным итогом существования любого живого организма. Поэтому и встречать ее каждому человеку нужно спокойно и достойно. Страх смерти не должен полностью заполнять душу и овладевать ею. Смерти не надо бояться, убеждал античный философ Эпикур, ибо пока мы есть, смерти нет, а когда приходит смерть нас уже нет; поэтому ее не существует ни для живых, ни для умерших.
Наука, изучающая проблемы смерти и умирания человека, называется танатологией. Согласно ее принципам, главная задача врача после смерти пациента — обеспечить поддержку его семье и близким, несмотря на то, что медики сами нередко чувствуют себя подавленными, когда не могут победить смерть, которую всегда рассматривают как своего личного врага. Один патологоанатом как-то высказал следующую мысль: чтобы знать, как живут организмы животного и человека, необходимо видеть, как они умирают, ибо механизмы жизни могут быть вскрыты и обнаружены лишь с познанием механизмов смерти. А это уже философский взгляд на данную проблему. Внимательное рассмотрение тонкой грани между живым и неживым в определенной степени позволяет понять смысл смерти как продолжения жизни.
В человеческом бытии, как в постоянном жизнетворчестве, в его саморазвитии, самосовершенствовании уже заложено некое бессмертие. В этой связи хотелось бы привести замечательные строки великого русского поэта:
«Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог» [26].
Здесь речь идет об апологии свободы, о триумфе самой жизни. Все в осмысленной жизни человека из нее и для нее. Ею опосредуется, через нее преломляется для всех нас мир насущный. Из творческого существования и самовозвышения жизни вытекает ее виртуально-энергийная неизбывность. Таким образом, сущность и смысл ее заключаются в истинной самоценности, в полноте, незыблемости, стремлении полнокровно жить и радоваться жизни, а следовательно, в самоутверждении бессмертия. Бессмертие человека нельзя рассматривать вне осмысления жизненного предназначения и фактического деяния.
Сегодня одной из самых актуальных проблем во всем мире является отношение к жизни как к наивысшей ценности. Разрешить ее позволит только формирование биоэтического общественного сознания. И здесь главную роль должна сыграть медицина, предлагающая вечную заботу о здоровье человека. В некотором смысле ее можно назвать метанаукой, сверхзнанием.
Болезнь всегда свидетельствует о неблагополучии в жизни людей, причем не только телесном, но и духовном. Болезням подвержены отдельные индивиды и целые народы, страны и цивилизации. Поэтому можно сказать, что гражданское воспитание, народное образование, обучение, составляют некую социальную сферу исцеления от общественных недугов. Во всяком случае, повсеместно и на всех уровнях существования общества периодически требуются те или иные корректирующие, организующие, гармонизирующие воздействия, которые относятся к области социального и медицинского обеспечения страны. Здоровое саморазвитие России (как и всех других стран мира) предполагает функционирование сложной системы создания нормальных социально-нравственных условий работы и отдыха населения. Это становление современной материально-технической базы здравоохранения и обеспечение эффективного санаторно-курортного (профилактического) лечения трудящихся. Это качественное улучшение естественнонаучного и социально-гуманитарного образования медиков и всестороннее развитие их способности объемно, комплексно судить об организме человека и его личности, индивидуальности. Это овладение искусством компетентного вмешательства в социальные, психофизиологические процессы с целью предохранения человеческой личности от преждевременной интеллектуально-творческой смерти, а также от физической и психической неполноценности.