Загрузка...Основные вопросы русской философии были связаны со стремлением осмыслить связь культурно-исторического прошлого России с ее настоящим и будущим. Можно выделить две социальные структуры, в рамках которых формировалась философская мысль в России. Первая ориентировалась на классическую традицию профессионального философствования. Она была связана прежде всего с Академией наук и Московским университетом. Вторая структура развивалась в кругу просвещенной элиты. Ее субъектом был не «профессионал», а мыслитель, имеющий образование и досуг для того, чтобы предаваться «свободному любомудрию», — «дворянин-философ». Самобытный стиль мышления «дворянина-философа» как субъекта русского философствования в эпоху Просвещения формировался и его образом жизни, и духовным миром.
Анализируя содержание русской философии, можно заметить три особенности, а именно: оно является преимущественно онтологическим, в немалой степени гносеологическим и морально-этическим. К группе философов, которых занимали вопросы онтологии, следует отнести Вл. Соловьева Н.О. Лосского, Г.В. Плеханова, С.Л. Франка, В.И. Ленина и др. Гносеологические проблемы рассматривались в трудах М.В. Ломоносова, A.Т. Введенского, Б.Н. Чичерина, того же В.И. Ленина и др., а морально-этические — в произведениях А.Н. Радищева, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, Б.Н. Чичерина, Л.Н. Гумилева, Н.А. Бердяева. При этом необходимо учитывать, что первой своеобразной мыслительной лабораторией формирования философской мысли в России стало «Общество любомудрия». Напомним, что оно образовалось в 1823 году под началом князя B.Ф. Одоевского (1803-1869). Любомудры изучали труды древнегреческих мыслителей, но особенно немецкую классическую философию. Однако уже тогда центральной темой у них стала проблема зарождения русского национального самосознания как нового типа мышления. Проявляется чувство ответственности за состояние страны и за положение в ней народа.
Русскую философию (сформировавшуюся, собственно, только в XIX веке) всегда отличало стремление к осмыслению собственной самобытности. Русские мыслители представляли дело так, будто в их лице философия переживает новое рождение. Целый ряд иногда действительно великолепных книг и статей отличается, однако, излишне высокой степенью претенциозности. С подобным мировоззренческим размахом написан труд «Столп и утверждение Истины» П. Флоренского. Замысел изложить «первую философию» просматривается в оригинальных философских работах «Свет невечерний» С. Булгакова, «Смысл жизни» Е. Трубецкого, «Предмет знания» С. Франка и во многих других. Самобытность философской мысли в России проявляется уже в метафизических размышлениях выдающегося русского ученого-энциклопедиста Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765), хотя он лишь творчески излагает учение популярного тогда немецкого философа-просветителя Христиана Вольфа (1679-1754). Выпускник Московской академии М.В. Ломоносов, будучи величайшим ученым-естествоиспытателем, разрабатывал основы натурфилософии, базирующиеся на атомистических представлениях.
По Ломоносову, в основе мира лежат мельчайшие частицы — корпускулы. Иными словами, «материю» он представлял только в виде вещества. Однако материализм М.В. Ломоносова нельзя характеризовать как слишком упрощенный, ибо он стремился примирить известные тогда естественнонаучные представления о мире с теологическими: «У многих глубоко укоренилось убеждение, — писал мыслитель, — что метод философствования, опирающийся на атомы, либо не может объяснить происхождения вещей, либо, поскольку может, отвергает Бога-творца. И в том, и в другом они, конечно, глубоко ошибаются, ибо нет никаких природных начал, которые могли бы яснее и полнее объяснить сущность материи и всеобщего движения, и никаких, которые с большей настоятельностью требовали бы существования всемогущего двигателя» [5].
Весьма близка ломоносовской деистической теории была философия Александра Николаевича Радищева. Он хорошо знал философию Запада, но особенно увлекался французским материализмом. А.Н. Радищев считал, что природа существует объективно: «Бытие вещей, — пишет он, — независимо от силы познания о них и существует само по себе» [6]. А.Н. Радищева по праву называют первым русским мыслителем, провозгласившим идею борьбы за справедливость, в частности посредством философии.
В течение 250 лет, начиная с М.В. Ломоносова и А.Н. Радищева, философская мысль в России переживает влияние разных философских школ и систем Западной Европы. Сначала было активное увлечение русских интеллектуалов X. Вольфом. Затем наступил период философского мистицизма. Наконец, рождается собственно русская философская мысль в двух формах ее проявления. Речь идет о славянофильстве и западничестве. Дискуссия славянофилов и западников, в любых ее вариациях, была посвящена поиску идеальной модели прогрессивного развития страны. Славянофильство оценивало русскую действительность через призму критического взгляда на учения великих немецких философов. Русская пытливая мысль искала собственную философскую парадигму, которая была бы приложима к повседневной российской действительности, а также универсальную идею, выходящую за рамки России — постигающую и объясняющую смысл и цели человеческой жизни на всей Земле. Поэтому для русской критической мысли чрезвычайно интересными были тогда философские учения И. Фихте, Г. Гегеля и особенно Ф. Шеллинга. Данное обстоятельство можно объяснить прежде всего врожденной рациональной мечтательностью русских интеллектуалов и их национальной склонностью к постановке морально-этических вопросов.
Огромное воздействие на русскую философскую мысль оказало учение Ф. Шеллинга, которое почему-то стало наиболее привлекательным для русской натуры. А вот отношение к учению великого И. Канта, которым, кстати, интересовались очень многие русские интеллигенты, было весьма прохладным. Здесь можно назвать несколько причин. Во-первых, русские интеллектуалы оказались невосприимчивыми к кантовскому учению о пространстве и времени и никак не могли понять и принять тезис о субъективном отношении к миру как к «личному представлению». Во-вторых (и это главное), отечественные философы в принципе не в состоянии были согласиться с кантовской идеей о невозможности доказать бытие Бога. Русская натура вообще не могла примириться с философией, которая замыкается на самой себе, с философией по преимуществу умозрительной, абстрактной. Идея о великих целях человечества и, в частности, о мессианской роли русского народа, с одной стороны, и стремление разрешить вопросы нравственности на религиозной основе — с другой всегда были главными темами и в русской философии, и в русской художественной литературе. Но истинное начало последовательного развития русской философской мысли восходит к тому времени, когда российское сообщество интеллектуалов уже пережило период увлеченности немецким идеализмом И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и приступило к созданию своей собственной философии. Ее представители считали, что перед Россией стоит великая задача: указать человечеству дорогу к истинному братству и единению — соборности. Это понятие выражало свободу личности в единстве с другими людьми. Именно с ним в дальнейшем будет связан главный вопрос русской философии — развитие русской идеи (по Соловьеву — единство церкви, государства, общества).
Зарождение оригинальной философской парадигмы в России связано с именами И.В. Киреевского и А.С. Хомякова, В.Г. Белинского и П.Я. Чаадаева, А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого, Вл. Соловьева и братьев Трубецких, И.М. Сеченова и Л.И. Мечникова и многих, многих других. Их философские идеи были смелой попыткой опровергнуть немецкую (западную вообще) монополию философствования на основе специфического толкования национальной духовной культуры в России. Русская философия по своему содержанию и формам весьма многообразна. Это и философия славянофилов, выражающая национальное самосознание, и философия западников, отражающая единство культурно-исторического развития народов Европы, и философский космизм, рассматривающий восхождение человека от биосферы к ноосфере, и философия, раскрывающая внутренний мир человека, которую волнует судьба личности, ищущей смысл жизни и т.д.
Чтобы понять своеобразие русской философской мысли, оценить ее бесспорный вклад в развитие мировой философии, необходимо осмыслить единство содержания философии и различных сфер духовной культуры в России. Прежде всего речь идет о глубокой связи русской философии с религией, искусством, моралью, наукой, где она ищет метафизические (отвлеченные) принципы для решения проблемы человека. Вся глубина русской философской мысли заключается в ее сверхзадаче -стремлении найти такое объяснение бытия, которое бы позволяло понять внутренний мир человека, его духовно-нравственные устремления. Поиску таких оснований способствовало формирование оригинальных философских идей и принципов, которые вошли в историю русской и мировой философии. Это «метафизика всеединства», «философия любви», «философский принцип соборности» и, наконец, «философия русской идеи» о единстве церкви, государства и общества.
Концептуальное оформление «русской идеи» непосредственно связано с полемикой славянофилов и западников. В основании их спора лежал, по сути, один существенный вопрос — о путях исторического развития России. И славянофилы, и западники были одинаково озабочены судьбой страны и с тревогой писали о ее драматическом настоящем. Но то, что славянофилами расценивалось как некое исконное благо, в частности общинные принципы жизни народа, которые могли бы вывести Россию из исторического тупика, западники воспринимали как причину экономической отсталости и духовного застоя. А.И. Герцен по этому поводу писал так: «Да, мы (западники) были противниками их [славянофилов — Ю.Х.], но очень странными. У нас была одна любовь, но неодинаковая. У них и у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчетное, физиологическое, странное чувство… И мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно» [7].
Когда прошло страстное увлечение немецким классическим рационализмом, к Западной Европе стало проявляться подчеркнутое пренебрежение, а иногда и ненависть. При этом безмерно идеализировалось абсолютно все российское. Высшее достоинство русского народа, например, многие философы видели именно в том, что в нем наиболее ярко представлены общечеловеческие начала и что ему присуща некая национальная исключительность. Однако, резко критикуя негативные стороны западноевропейской культуры типа рассудочно-отвлеченно-го богословия, враждебной разграниченности сословий, формально-логической законности и т.д., они все же отмечали и ее достоинства, заявляли о необходимости синтеза ценных начал западной и русской духовности. При этом принципиальное различие ими усматривалось не между Россией и Западной Европой как таковыми, а между холодным рационализмом, который господствовал на Западе, и истинным христианством, хранительницей которого оставалась Россия.
Можно сказать, что русская философия XIX века уже по самому своему духу была глубоко персоналистична. Но ее «персонализм» весьма специфичен. Человек в представлении русских мыслителей не был воплощением западного индивидуализма. Он осмысливался как некая соборность в иерархии человеческого бытия. С одной стороны, говорилось о целостности и универсальности личности, с другой — о ее подчиненности высшему началу — Богу. Поэтому в отечественной философии так сильны религиозные и морально-этические мотивы. Персоналистически ориентированная русская философия менее всего была озабочена необходимостью установления культа индивида. Если бы это было ее главной задачей, из нее бы неизбежно ушла вся нравственная тематика. А ход философской рефлексии свелся бы к прямолинейному замыслу — как подчинить мир человеку. Но русская философия, соборно осмысливая предназначение человека, выдвигает перед ним определенные нравственные императивы, соразмеряет его поступки с общечеловеческими целями.
В 1897 году под руководством Александра Ивановича Введенского (1856-1925), профессора философии бывшего Петербургского университета, было организовано первое «Философское общество». Его члены занимались переводами и изданием классиков философии, популяризацией философских идей среди просвещенных россиян. Но основное внимание было приковано к проблемам отечественной философии. «Философия у нас существует не вследствие искусственного насаждения, — писал А.И. Введенский, — а вследствие глубокой потребности, удовлетворяемой вопреки всевозможным препятствиям, и если только позволительно судить о будущем на основании прошлого, то, по всей вероятности, довольно скоро философия и у нас непременно достигнет такой же высоты развития и такой же силы влияния, как и в наиболее культурных странах, разумеется, если не встретятся какие-нибудь непреодолимые препятствия чисто внешнего характера» [8]. И эти слова А.И. Введенского оказались пророческими.
Исходным началом философии C.Л. Франка (1877-1950) стало решительное преодоление того неявного дуализма, который содержится в философской концепции Вл. Соловьева. Речь идет о понимании отношения Абсолюта к мировому бытию и к человеку. Одной из важнейших составляющих философской концепции Вл. Соловьева стала его идея отторжения мирового бытия от Абсолюта. Мировое бытие у мыслителя предстает несовершенным (или деградировавшим) по сравнению с всеединым Сущим-Абсолютом. Граница, проведенная между двумя этими состояниями, измерениями реальности существует и в человеке. Внутри него также оказываются два измерения: одно совершенное, в котором человек находится в непосредственном единстве с Абсолютом, а значит, в единстве со всей реальностью, другое же — несовершенное, в котором он изолирован от мира и его высшего начала.
Критически развивая соловьевскую идею всеединства, C.Л. Франк утверждает следующее: все, что есть в реальности, одновременно присутствует в своей непосредственной сущности — во всеединстве, в Абсолюте. Идея так называемого отторжения бытия от Абсолюта, столь характерная для философии Вл. Соловьева, полностью исчезает. Всеединство предстает у C.Л. Франка уже как нечто данное, и мировое бытие пронизано им. С.Л. Франк при этом подчеркивает непосредственное вхождение низшего бытия в Абсолют и, следовательно, приемлет его во всей реальной полноте, в которой открывается бесконечная полнота Абсолюта, одновременно и трансцендентного, и имманентного. С.Л. Франк стремился доказать, что человек, как бы интенсивно ни развивался его интеллект, всегда будет окружен непостижимым. Мы постигаем лишь некоторую частицу окружающего (внешнего) и собственного (внутреннего) мира, так как ни тот, ни другой до конца познать невозможно. И в этом, кстати, заключается признание многообразия его развития. Данное обстоятельство, по Франку, приводит к убеждению, что существует некое единство бытия и ценности (Божество).
Божество, согласно С.Л. Франку, есть творческая любовь как та особая реальность, которая всегда есть нечто большее, чем только «она сама». Поэтому и наша любовь к Богу есть лишь рефлекс Его любви к нам и обнаружение Его самого в нас как любви. Поэтому «правда» науки и трезвого, рационального восприятия и постижения мира, убеждает Франк, оказывается производной, частичной и лишь в этом смысле неадекватной правдой. «Подлинную Правду нам открывает лишь философия как установка, в которой рациональность, будучи направленной на самое себя, тем самым трансцендирует через саму себя и опирается на общее и вечное откровение реальности как Трансрационального, Непостижимого» [9].
Мыслители XX столетия придали человеческой личности статус высшей ценности. Все другие обретения человечества -социум, история, государство — должны были проверяться достоинством индивида, его непреходящей значимостью и ответственностью перед обществом и самим собой. Русские философы исходили из выстраданной идеи о том, что задача философской антропологии — обнаружить сущность человека — не может решиться одномоментно. Она требует напряжения всех духовных и интеллектуальных ресурсов. Эта проблема вообще предполагает некоторые пределы в традиционном познании человека. Она отличается своеобразием, поскольку крайне необычен, предельно уникален сам объект философской рефлексии -человеческая личность, ее благо, творчество, свобода, жизнь.