Загрузка...Светлой памяти
Протопресвитера Отца Сергия Иоанновича Орлова
В наше смутное, непроглядное время, когда все замешалось, растерялось и сдвуличилось, когда самый воздух общечеловеческой жизни напоен заведомой ложью и лицемерными соблазнами, завистью и ненавистью, властолюбием, страхом и жестокостью, — является истинною отрадою и утешением обратиться духом, сердцем и мыслью к человеку светоносному, сердечно-благостному, сильному в молитве и свободному в совести; к человеку, для которого жизнь была служением и утешением; к пастырю, воспринявшему традиции русского православия, утвердившему себя в них и утверждавшему их во всяком и перед всяким, с кем он вступал в общение.
Все мы, знавшие его и общавшиеся с ним, всегда осязали, что от него исходит некий свет и что за этим светом живет и греет некое живое пламя, которое то вспыхивает истинным вдохновением, то смиряется в тихой, до конца искренней и детски-претрепстной молитве, сосредоточивается в зоркой, совестной мудрости одобрения или осуждения.
Воспринимая его личность, его слово, его молитву, я всегда изумлялся этому сочетанию старческой мудрости и духовной юности; и еще: этому соединению душевной чистоты со строгим судом над собой, с тревожным чувством собственной греховности; и наконец — его сердечности, и в доброте и в строгости.
Кто молился с ним вместе, тот не замечал времени молитвы и не чувствовал усталости от сосредоточения и напряжения; кто делал в его присутствии доклад или читал лекцию, тот поражался его духовной зоркости, остроте внимания и немедленному ответному трепету его духа; кто вел с ним деловые переговоры, тот заранее мог быть уверен, что совестная доброта будет сочетаться у него с жизненным тактом и практичностью.
И большинство из знавших его и не думало и не ведало о том, что это был образ классический для России и для ее истории. Ибо такими пастырями, игумнами и митрополитами строилась издревле наша Россия. Их совестной доброте и строгости, их государственному и национальному чувству, их практической, хозяйственной энергии, их такту и особенно их молитвенной силе русский народ обязан многим благом и спасением, — и особенно своей культурой сердца.
У них училась и научилась русская интеллигенция своему идеализму, т. е. вере в то, что верность идеалу победит все трудности и препятствия жизни; — что быть правым, верным и спокойным в жизни — есть не только путь к победе, а уже сама победа; — что доброта сердца есть первоисточник всякой культуры и что живая любовь может и должна проникать собою все — и науку, и медицину, и воспитание, и искусство, и хозяйство, и государственное дело, и военное…
Отец Сергий был живым носителем такой традиции, такой веры и такой воли. И поэтому мы не можем ничем и никак лучше почтить его светлую память, как поднять сложенное им знамя, благоговейно развернуть его, укрепить его древко, стать под него и понести его дальше, чтобы знала Россия свои священные традиции и хранила верность им. Чувствую сердцем и совестью, что дух его, ныне здесь незримо присутствующий среди нас1, ждет от нас не личных похвал, смущавших его смирение еще при жизни, а крепкого и зоркого исповедания, того учения и того пути, которые в наше смутное, непроглядное и соблазнительное время всеобщего шатания — были, есть и будут единственно верными и спасительными… Да и в самом деле, что остается человечеству, пережившему последние тридцать лет современной истории, как не исповедать открыто и осуществлять культуру сердца?..