Загрузка...Нельзя без содрогания читать рассказ очевидца, пережившего атомную бомбардировку Хиросимы, японца Кадзуо, воспроизводимый Робертом Юнгом в его книге «Лучи из пепла». Ниже следуют выдержки из этого рассказа:
«Мост уже был наполовину разрушен; от него отскакивали бревна и доски, объятые пламенем… С другого берега ко мне навстречу бежали какие-то обезображенные существа… Их крики сливались в оглушительный рев. На середине моста лежало четыре или пять человеческих тел, обезображенных до неузнаваемости. Но эти люди еще шевелились. Кожа висела на них клочьями. Она походила на темные морские водоросли. Вместо носов у них были черные впадины. Их губы, уши, руки так распухли, что превратились в бесформенную массу… Глаза у них вылезали из орбит… На другом берегу я сразу же натолкнулся на гору трупов, преграждавшую мне путь. Языки пламени, видимо, гнались за этими людьми и в конце концов пригвоздили их к месту. Люди все еще горели… Я взбираюсь на гору трупов. Люди лежат штабелями. Некоторые еще шевелятся, они еще живы. Я должен выбраться отсюда, должен перелезть через эту гору. Другого выхода нет. Треск ломающихся костей до сих пор стоит у меня в ушах…»
Этот рассказ очевидца атомного взрыва представляет собой наглядную иллюстрацию того, что ждет человечество в случае возникновения ракетно-ядерной войны. С такой перспективой неизбежно приходится считаться всем политическим деятелям и социалистических, и капиталистических стран, ответственным за судьбы своих народов.
Коммунистическая партия и Советское правительство в осуществлении своего внешнеполитического курса принимают все меры и делают все необходимое для предотвращения новой мировой войны. Они со всей прямотой и откровенностью раскрыли и объяснили советскому народу истинную картину масштабов разрушения и уничтожения в случае возникновения ракетно-ядерной войны.
Совершенно очевидно, что столь катастрофические последствия взрыва термоядерных бомб над крупными населенными центрами делают очень сложной проблему оказания помощи пострадавшим и их госпитализацию. Убедительные данные приводит на этот счет профессор национальной школы гражданской обороны Франции Ф. Рэп. «Для того, чтобы оказать медицинскую помощь пострадавшему, у которого обожжено 40 проц. всей поверхности тела, нужно 40 кислородных подушек, 10 литров плазмы, 2 литра крови, 25 литров сыворотки и 4 километра бинта».
Война с применением ядерного оружия не идет ни в какое сравнение со всеми войнами прошлого не только по абсолютным масштабам разрушений и смерти, но и по масштабам бедствий и мучений, которые пришлось бы испытать человечеству. Известный английский ученый и борец за мир Джои Бернал дает весьма выразительную картину того, что принесла бы людям ядерная война: «Те, кого сразу убьют, будут самыми счастливыми: несравненно больше умрет в медленной агонии от ожогов и лучевой болезни. Останется мало надежды на помощь, а когда она придет, от нее будто мало пользы. Повсюду будет ужас, превосходящий всякие представления средних веков об аде: взрывающиеся и сжигающие бомбы, растерзанные и сгоревшие тела и более длительный ужас выздоровления тех немногих, кто выжил… Ядерная война была бы трагедией, выходящей за пределы того, что известно человечеству о смерти и страданиях».
В особо тяжелое положение в случае возникновения ракетно-ядерной войны были бы поставлены страны с высокой плотностью населения. К числу таких стран относится и Западная Германия, располагающая высокой концентрацией промышленности и большой плотностью населения, не говоря уже о ее расположении на стыке границ государств НАТО и Варшавского Договора.
Однако чудовищные масштабы разрушения и уничтожения в силу характера и поражающих свойств новых видов оружия сами по себе не исчерпывают всей качественно новой специфики ядерной войны. Важной особенностью этой войны является неограниченная возможность поражения любых объектов земного шара, практически означающая стирание какой-либо принципиальной разницы между фронтом и тылом воюющих сторон. Один из наиболее серьезных исследователей проблем ракетно-ядерной войны видный французский военный теоретик Пьер Галлуа утверждает в этой связи: «Любая неподвижная цель на земной поверхности, каковы бы ни были ее размеры и географические координаты, может быть уничтожена ограниченным количеством ядерного оружия. Не может быть и речи, по крайней мере в настоящее время, о том, чтобы защитить часть территории, какой-нибудь городской район или какие-либо сооружения, возведенные людьми на поверхности земли, от нескольких ядерных ударов или даже от одной атомной боеголовки достаточной силы». Галлуа далее заключает: «В ядерный век «фронт» и «тыл» больше не существуют и правительства подвергаются большей опасности, чем действующая армия».
Другой крупный специалист в области исследования проблем ракетно-ядерной войны профессор Принстонского университета США Оскар Моргенштерн считает, что в условиях ракетно-ядерной войны не существует практически реальной возможности защиты и спасения от ударов ракетно-ядерного оружия. «Никому,— пишет он,— теперь не гарантирована безопасность: ни в Соединенных Штатах, ни в России, ни в Европе… Никакой защиты против ядерного оружия практически нет. Она существует только в цветущей фантазии некоторых политических деятелей, по отнюдь не в реальной; действительности».
Появление таких средств нападения, как скоростные реактивные бомбардировщики дальнего радиуса действия и межконтинентальные баллистические ракеты, позволяет воюющим сторонам в самые короткие сроки поразить оборону своего противника не только на всю ее тактическую и оперативную глубину, как это имело место в прошлых войнах, но и на всю ее стратегическую глубину. Иными словами, на земном шаре не существует сейчас таких объектов, которые были бы неуязвимы для нанесения по ним ядерного удара. Появление ракетного оружия полностью устранило какие бы то ни было преимущества за объектами, находящимися в глубоком тылу, с точки зрения возможности их поражения, по сравнению с объектами, расположенными непосредственно в зоне соприкосновения войск воюющих сторон. Как известно, весьма существенная разница между этими двумя категориями объектов сохранилась для ряда стран в течение всей второй мировой войны, а США вообще не испытали воздушных бомбардировок. Ныне положение в корне изменилось.
Известный американский исследователь проблем ракетно-ядерной войны Джеймс Гейвин пишет, что «в век межконтинентальных ракет тотальная война будет охватывать весь земной шар, как единый театр военных действий».
Стирание принципиальных различий между фронтом и тылом в ракетно-ядерной войне в смысле полного уравнивания «привилегированной неуязвимости» последнего — это прямой результат появления и широкого внедрения в систему вооруженных сил вероятных противников баллистических ракет всех типов и классов. Особенно же революционную роль в нарушении исторического равновесия между фронтом и тылом призваны сыграть межконтинентальные баллистические ракеты стратегического назначения. Семидесятые годы двадцатого столетия ознаменовались значительным приращением боевой мощи и техническим совершенствованием различных систем ракетно-ядерного оружия. Появились баллистические ракеты с разделяющимися головными частями, характеризующиеся высокой компьютеризованной точностью наведения на объект. Появились мобильные ракеты, запускающиеся с подвижных стартов, каковой, в частности, является американская ракета «МХ», составляющая один из главных элементов триады (ракета «МХ», подводная система «Трайдент», «крылатые ракеты») стратегической мощи США. Это новое оружие, которое по своим боевым свойствам, без риска впасть в преувеличение, может быть названо тотальным.
Стратегические ракеты способны наносить удары но противнику в любой части земного шара и поражать его промышленные объекты, аэродромы, военно-морские базы, крупные группировки войск, узлы дорог, железнодорожные станции. Наличие ядерных зарядов мощностью до нескольких десятков мегатонн дает возможность поражать любые цели противника.
Ракетные войска стратегического назначения обладают возможностями в короткие сроки обеспечить разгром не только важнейших воинских группировок противника, но и одновременно уничтожить важнейшие центры его экономики, нарушить государственное и военное управление—иными словами, «выключить» тыл противника как материальный фактор боеспособности его вооруженных сил. Массированное применение межконтинентальных баллистических ракет стратегического назначения позволяет парализовать и вывести из войны уже в самом ее начале целые государства как элементы и составные части вражеской коалиции. Это обеспечивается возможностью самого широкого и глубокого маневра ракетно-ядерными ударами в любом направлении, на огромных пространствах, без существенной передислокации своих ударных средств и без изменения при этом группировки своих войск. Для выполнения такого рода стратегических задач помимо межконтинентальных баллистических ракет могут быть также использованы и межконтинентальные стратегические реактивные бомбардировщики, обладающие высокими скоростями, высоким потолком полета и большой грузоподъемностью.
Но особое внимание в последние годы военные руководители НАТО уделяют строительству подводных ракетно-ядерных систем типа «Трайдент 1» и «Трайдент 2» в соответствии с программой, принятой еще в 1968 году. Запуск ракет с разделяющимися головными частями с подводных лодок-ракетоносцев имеет целый ряд явных преимуществ в сравнении с ракетами стационарного типа. Эти преимущества заключаются в высокой мобильности, быстроте перемещения и огромных возможностях скрытого маневрирования под прикрытием толщи мирового океана.
Это и является причиной того, что одна из основных тенденций в развитии вооруженных сил НАТО, по словам адмирала флота СССР С. Г. Горшкова, «непрерывное перенесение все большей части стратегического ракетно-ядерного потенциала в сферу военно-морских сил». Характеризуя особенности океанской стратегии НАТО, С. Г. Горшков отмечает: «Эта стратегия исходит из того, что все наземные объекты стали доступны для ударов с океанских направлений, а сами океанские ядерные системы являются наиболее мобильными и трудно уязвимыми благодаря способности использовать большую толщу воды для защиты и огромные пространства океанов для маскировки. Поэтому уже теперь обширные районы мирового океана превращены империалистами в стартовые позиции высокоподвижных, скрытно действующих, постоянно боеготовых носителей дальнобойных стратегических, стартующих из-под воды ракет».
Военные теоретики НАТО со своей стороны всячески подчеркивают возросшее значение подводных ракетно-ядерных систем, отводя им роль решающего фактора в системе всех вооруженных сил. «Ядерный флот,— заявляет испанский военный теоретик Антонио Фернандес де Каньете,— полностью изменил всю панораму, благодаря своему неограниченному радиусу действий, огромной скорости, возможностей запуска баллистических ракет… В будущем он окажет решающее влияние на всю… стратегию».
Таким образом, новые виды оружия, межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боеголовками и межконтинентальные реактивные бомбардировщики с грузом ядерных бомб, ракеты, запускаемые с подводных лодок-ракетоносцев, способны уже в начальный период ракетно-ядерной войны превратить и фронт и тыл в единый очаг поражения.
Это означает, что в условиях ракетно-ядерной войны стираются какие-либо принципиальные различия между тылом и фронтом и сами эти понятия — тыл и фронт,—сохранявшие свою ярко выраженную качественную определенность на протяжении всей военной истории, ныне утрачивают ее и как бы переходят друг в друга.
Здесь мы наблюдаем яркий пример диалектического взаимопроникновения и взаимоперехода противоположных явлений.
Во всех прошлых войнах размер поля сражения выступал как функция от радиуса действия применявшегося оружия. Ограниченность радиуса действий применявшегося ранее оружия определяла большую или меньшую локализацию поля сражения или в более широком смысле — зоны взаимосоприкосновения войск противников.
Появление и применение в первой и особенно во второй мировой войне винтомоторной авиации внесло серьезные изменения во взаимоотношения тыла и фронта, в известном смысле приблизило тыл к фронту и во всяком случае поставило предел традиционному представлению о тыле, как о недосягаемой для противника области. Однако это было только лишь начало, только лишь преддверие того грандиозного переворота во взаимоотношении понятий тыла и фронта, которое повлекло за собой появление межконтинентальных бомбардировщиков и баллистических ракет. Явившееся результатом появления этих видов оружия стирание различий между тылом и фронтом находит свое выражение, разумеется, не только в самом факте безграничной возможности нанесения удара по любым самым отдаленным тыловым объектам. Это стирание различий находит свое еще более глубокое выражение в том влиянии на исход войны, которое приобретает в современных условиях нанесение массированного ракетно-ядерного удара по тыловым районам, где сосредоточены основные людские и экономические ресурсы воюющих сторон. Такой удар может оказать решающее воздействие на весь ход и исход войны. Еще во второй мировой войне судьбы ее участников решались главным образом на поле сражений. Массированные бомбардировки английской территории германской авиацией летом и осенью 1940 года не привели к желаемой для германского командования цели. Систематические бомбардировки территории Германии англо-американской авиацией также не оказали решающего воздействия на исход войны и явились лишь вспомогательным, а не главным средством разгрома гитлеровской Германии и причиной гибели огромного числа мирных жителей. Несмотря на ожесточенные бомбардировки с воздуха, гитлеровская Германия вплоть до самой капитуляции сохраняла высокую боеспособность, а ее тыл продолжал оставаться действенной базой для производства вооружения, для подготовки и развертывания воинских резервов. Поучительный пример неспособности поколебать дух сопротивления и подорвать оборонную мощь страны посредством массированных воздушных бомбардировок представляет преступная война Соединенных Штатов Америки против героического вьетнамского народа.