Загрузка...Военные идеологи НАТО со своей стороны не упускают случая, чтобы не отпустить тот или иной комплимент в адрес солдатских достоинств своего западногерманского союзника, воплощающих в себе «прусский дух» и «субстанцию немецкой сущности».
«Пунктуальность и инстинктивное послушание»— вот что более всего привлекает к себе в немецком солдате внимание военных идеологов НАТО. Эти свойства представляются для них особенно ценными и приемлемыми в плане подготовки к истребительной ракетно-ядерной войне.
Легенда о «немецком солдате»— это неотъемлемый атрибут западногерманского реваншизма. Воспевая «подвиги» немецкого солдата в прошлом, враги мира готовят его к совершению кровавых подвигов в будущем. Некоторые представители военной идеологии западногерманского империализма делают вывод о неизбежности войны, исходя непосредственно из «величия подвигов» немецкого солдата. В этом смысле весьма характерным является высказывание одного из авторов реваншистского сборника «Итоги второй мировой войны» Гельмута Артца, который, говоря о заслугах немецкого солдата в годы второй мировой войны, заявляет, что, «величие его поступков придает почти академический характер извечному спору о том, следует ли избегать войн и являются ли их мотивы всегда правильными или же история должна пойти но какому-то другому пути».
Данное высказывание является весьма характерным с точки зрения выявления истинной подоплеки воспевания «доблестей» немецкого солдата. Так же, как и попытка реабилитировать и восславить вермахт в целом, так и воспевание и возвеличивание «немецкого солдата»—носителя прусских традиций и олицетворения «прусского духа»— имеют своей целью оправдать идею реванша, оправдать неизбежность войн как главного стержня национальной политики. В этом заключается особая опасность для дела мира в Европе и во всем мире идей и теорий, возносящих на пьедестал героизма и величия реальных носителей насилия, олицетворенных в немецком солдате. Вся эта методически осуществляемая пропаганда и мифологизация «добродетелей» вермахта и немецкого солдата способствует созданию реваншистского климата в ФРГ и все большему росту амбиций «вечно-вчерашних». Своеобразным выражением этого факта явились похороны бывшего военного преступника, осужденного Международным военным трибуналом в Нюрнберге, гитлеровского гроссадмирала Карла Деница. Эти похороны явились вызывающей демонстрацией реваншистских и антикоммунистических сил в ФРГ. Со страниц реакционной печати в адрес боннского правительства посыпались упреки и угрозы по поводу того, что федеральное правительство официально не участвовало в похоронах Деница. Вокруг имени престарелого грассадмирала стала стилизоваться героическая легенда спасителя миллионов немецких солдат от «русского рабства». «Элита немецкой нации стояла у могилы своего глубокоуважаемого и любимого гроссадмнрала»,— заявляет на страницах «Национал-цайтуиг» ее корреспондент Р. Ляйбер. А «Дойче вохен-цайтунг» преподносит такой перл политической демагогии: «Сообщение о смерти гроссадмирала Деница вызвало волну сочувствия и респекта не только в широчайших слоях немецкого народа, но также и за границей, как у друзей, так и врагов».
Целям разжигания реваншистских, националистических и антикоммунистических 1 страстей служит и такой факт, санкционированный боннским правительством, как демонстрация по телевидению Федеративной Республики фильма «Бегство и изгнание», в котором неизбежные следствия войны, развязанной Гитлером, изображаются в заведомо утрированном антисоветском духе. Никто не отрицает, что во время войны на немецкий парод обрушились тяжелые военные испытания, связанные с бомбардировкой городов Германии, военными действиями на ее территории, вынужденным перемещением ее населения из одних районов и другие. Но кто виноват во всем этом? Кто на кого напал: Советский Союз на Германию или фашистская Германия на Советский Союз? Ответ на этот вопрос тщательно обходится авторами этой реваншистской поделки. Зато она провоцирует те эмоции и страсти, которые нужны крайне правым силам ФРГ. Об этом убедительно свидетельствует оценка психологического влияния фильма па телезрителей, которую дает один из авторов «Национал-цайтуиг» Г. Нойбауэр: «Этот фильм напоминает нам о необходимости усиления антикоммунистической бдительности», поскольку-де «коммунизм живет, убивает и производит наследников».
Особенно опасный и злокачественный характер современного западногерманского реваншизма обусловлен именно тем обстоятельством, что он тесно переплетается с антикоммунизмом, имеет антикоммунизм в качестве одного из своих идейных источников и в определенном смысле сливается с антикоммунизмом. В этом проявляется одна из главных особенностей как современного западногерманского национализма, так и реваншизма. Разумеется, и в прошлом, после окончания первой мировой войны, германский реваншизм носил ярко выраженную антикоммунистическую окраску, что позволяло ему пользоваться неограниченным доверием и поддержкой монополистического капитала западных держав, однако никогда прежде реваншизм и антикоммунизм столь тесно не переплетались в единую идеологию самых реакционных империалистических сил, как это имеет место в настоящее время. Причина столь тесного переплетения реваншизма и антикоммунизма заключается в тех специфических условиях, в которые поставлен западногерманский империализм в современную эпоху Ненависть к системе социализма включает в себя и страх перед мощью социалистических стран. В этих условиях империализм ФРГ не может рассчитывать своими собственными силами взять реванш за поражение во второй мировой войне. Он стремится осуществить свои агрессивные реваншистские цели в союзе с США и другими странами Североатлантического блока, сознательно отводя себе роль главного очага войны в Европе и главной ударной сухопутной силы НАТО в войне против Советского Союза и других миролюбивых социалистических стран.
Влияние антикоммунизма на реваншизм и их тесное переплетение друг с другом находят свое выражение в том, что политические деятели ФРГ типа Ф.-Й. Штрауса громче всех в Европе кричат о «свободе» и «демократии», приспосабливая эти лозунги для осуществления целей реванша, для подготовки и развязывания мировой ракетно-ядерной войны. Именно исходя из этого, в одной из статей органа западногерманских коммунистов «Унзере цейт» говорится, что для того, чтобы «защитить демократию от всех угроз», «предотвратить общее реставрационное и консервативное развитие ФРГ», необходимо «закрыть путь к власти этому кандидату в канцлеры».
Свое главное материальное орудие агрессии и реванша—бундесвер—западногерманские реакционеры типа Штрауса воспитывают в духе воинствующего антикоммунизма и реваншизма, внушая солдату бундесвера идею о том, что он является защитником «мира», «свободы», «права», «демократии» и независимости Федеративной Республики Германии и всей Западной Европы от угрозы коммунизма. Особое усердие в этом направлении проявляют авторы сборника «Вопросы судьбы современности», изданного по заданию министерства обороны ФРГ. Один из его авторов западногерманский профессор Эрих Венигер пишет: «Бундесвер служит укреплению мира и защите права, свободы и демократического жизненного порядка».
Однако не будучи, по-видимому, до конца уверенным в том, что бундесвер служит именно этим целям и еще более опасаясь, как бы сами военнослужащие бундесвера не усомнились в этом, автор не без тревоги отмечает: «Речь идет, наконец, также о том, чтобы привить солдатам иммунитет против политической пропаганды извне».
Вопросам воспитания бундесвера в духе антикоммунизма и реваншизма правящие круги Западной Германии придают решающее значение, усматривая в этом главную основу его политической и моральной боеспособности. Они заботятся о том, чтобы солдаты бундесвера заранее знали, кто является их реальным политическим и потенциальным военным противником.
В журнале «Веркунде» в 1962 г. была помещена большая статья некоего Вольфганга Шалла под пространным заглавием «Психологическое вооружение как ведущая задача и область обучения бундесвера». В ней излагаются основные принципы морально-политического воспитания бундесвера, принципы, дающие наглядное представление о тех целях и задачах, которые западногерманский империализм ставит перед своими вооруженными силами. Автор статьи пытается свести эти принципы в своеобразный катехизис, в основу которого положен самый разнузданный антикоммунизм в сочетании с низкопробной демагогией.
«Бундесвер стоит перед следующими фактами,— пишет Шалл.— Он защищает право и свободу немецкого народа. Агрессивный коммунизм угрожает праву и свободе во всем мире. Эту угрозу Федеративная Республика может достойно встретить только в рамках Североатлантического союза. Уже в мирное время солдат находится в духовной борьбе за свободу. Поэтому он должен знать, за что и против кого он выступает».
Из истории хороню известно, какие чудовищные преступления совершала немецкая военщина во имя «права и свободы немецкого народа», особенно если принять во внимание, что подразумевается в действительности под этими громкими эпитетами. Таким образом, основными направлениями политического воспитания бундесвера, призванного укреплять позиции монополистического капитала как внутри ФРГ, так и за ее пределами, являются антикоммунизм и реваншизм.
Если внешний аспект реваншизма и антикоммунизма в воспитании бундесвера непосредственно направлен против стран социализма, то внутренний — ведет к авторитаристскому политическому режиму, уничтожению последних элементов демократии и торможению прогресса. Крайне реакционные круги ФРГ стремятся к тотальной милитаризации страны, заявляя, что это единственный путь решения всех проблем, как внешних, так и внутренних. Для этого они требуют особого положения бундесвера и различных военных союзов. По этой концепции армия должна стать «сверхнациональной», «сверхобщественной» организацией, абсолютно независимой и абсолютно неконтролируемой со стороны правительства и парламента. Только при этом условии она, мол, способна осуществить «немецкое право», выполнить «национальные задачи немцев» и «всего немецкого народа». За армию и за ее развитие, утверждают они, должен нести ответственность лишь генеральный штаб. Если же правительство управляет армией, то оно «не должно быть демократическим, так как в противном случае вооруженные силы становятся недееспособными». Все эти высказывания наглядно свидетельствуют о наличии органической связи идей национализма с реваншизмом и милитаризмом в практике реакционных политических партий ФРГ вплоть до неофашистской НДП. Именно теоретик ИДИ Э. Анрих в своей книге «Человек — народ — государство — демократия» развивал идею тотальной милитаризации ФРГ. Немцы, по его словам, военная нация. Вот почему немецкое государство должно обладать характером дисциплинированного, преданного национальной задаче сообщества, которое послушно будет выполнять «роковой зов предков». Другими словами, военная дисциплина, милитаристский устав должны стать главной чертой политической жизни страны. Анрих проповедовал необходимость растворения личности в государстве во главе с диктатором, которому присущ «немецкий национальный дух». От этих взглядов мало чем отличается позиция консерватора Г. Шепса, который заявляет: «…Для немецкого народа демократия могла бы стать делом сердца лишь тогда, когда он… смог бы взирать на увенчанную короной голову, и… только тогда проблема более сильного авторитета государства, которая приносит нам сейчас такие заботы, была бы решена законным и удовлетворяющим образом». Еще ранее он прокламировал: «Появление обладателя тропа в решающий исторический час могло бы сделать его в глазах нации необходимым гарантом единства государства, так как император и империя внутренне принадлежат друг другу».
Отправным теоретическим положением идеи тоталитаризма, за которую выступают сегодня крайние реакционеры, является теория «элиты». В соответствии с ней вожди и правящие группы создают элиту нации. Основная же масса нации не может надеяться и претендовать на власть в обществе, так как она, но этой концепции,— потенциальный агент внешнего врага. Таким образом теория авторитаризма, для которой характерно признание «элиты во главе с фюрером», мало чем отличается от гитлеровского фашизма, ясно показывая связь между идеологией сегодняшних правых экстремистов ФРГ и гитлеровским нацизмом.
Внутренний аспект теории милитаристского авторитаризма направлен против всех демократических и прогрессивных сил страны, которые определяются как «агентура коммунизма». Прогрессивная буржуазная интеллигенция в этой связи объявляется «продавцами яда», «фальшивыми вождями народа», которые формируют общественное сознание в нежелательном направлении и т. п. Это, мол, люди, впавшие в состояние хаоса и обскурантизма, они якобы не способны самостоятельно жить, их нужно перевоспитывать, поскольку подобное духовное и культурное развитие создает «опасность хаоса для целого», и то, что их изгнали из «служения нации», является совершенно правильным. Видимо, речь идет о законе против радикалов и прогрессивно мыслящих людей, которые лишены права работать в государственных учреждениях ФРГ При этом дело доходит до явного парадокса. Апеллируя к мещанским массам в расчете на большее число голосов избирателей, Ф.-Й. Штраус в 1972 г. применил термин «красный фашизм» к лидерам правящей СДГ1Г, осуществляющей па практике закон против радикалов. С другой стороны, союзник СДПГ по правительственной коалиции бывший вицеканцлер ФРГ и председатель СвДП Менде обрушился с тем же обвинением в адрес «молодых социалистов»: «Таким радикальным, как молодые социалисты и левые фашисты, не был даже правый фашизм». Анализируя подобную демагогическую практику, В. Ф. Хауг в предисловии к четвертому изданию своей книги «Беспомощный антифашизм. К критике серии лекций о науке и нацизме в немецких университетах» (1977 г.) пишет: «Ни один из опасных фашистов современности не называет себя фашистом или хотя бы национал-социалистом. Одним из новых ударных понятий, при помощи которых выражается фашистская тенденция, является термин «свободолюбие». Антифашистские левые, напротив, объявляются «левым фашизмом».
Итак, сплошная игра словами «человеколюбие», «свободолюбие», «порядок», «стабильность», «образцовая семья», «вера» и прочими демагогически трактуемыми категориями является характерной чертой современной милитаристской идеологии ФРГ, стремящейся в идейно-философском плане дискредитировать теоретико-политическое знамя современного прогресса и мира—марксизм-ленинизм. Пропагандистская кампания против социализма и коммунизма сопровождается активными попытками фальсификации теории диалектического материализма. Стремясь скрыть подлинные причины современного этапа общего кризиса капитализма, они обвиняют «материализм» в эгоизме, в погоне за успехом, в обесценивании национальных сущностей, в уходе от проблем человеческого «духа». «Власть материализма» якобы возвышает «материю над человеком» и тем вызывает общее отчуждение.
Отсюда борьба с материализмом за установление власти идеализма и старых «позитивных традиций», прикрытая софистическими увертками и демагогическими обещаниями «здорового» общественного развития немецкой нации при господстве монополии, выступает методологическим обоснованием борьбы с теорией и практикой демократического движения, прогресса и социализма. Как пишет Л. Эльм, активизируемые усилием кризисного развития государственно-монополистического капитализма середины 70-х годов в ФРГ и в других империалистических странах, укрепились авторитарно-антидемократические тенденции во внутреннем развитии, а также агрессивные, милитаристские и враждебные разрядке амбиции на международной арене. Германская коммунистическая партия (ГКП) в своей партийной программе, принятой на Мангеймском съезде партии в октябре 1978 г., констатирует: «Крупный капитал стремится найти выход из кризисного состояния своей общественной системы. Он угрожает социалистическим и демократическим завоеваниям трудового народа, миру в Европе». Так милитаристская идеология ФРГ смыкается с агрессивностью всего империалистического лагеря сегодня.