Загрузка...Характерными чертами идеологии западногерманского милитаризма, неразрывно связанными с теориями геополитики и неомальтузианства, являются агрессивный национализм и реваншизм. Вся история германского империализма, его крайняя агрессивность уже сами по себе определяют особо реакционную форму националистической идеологии и политики современного монополистического капитала ФРГ с такими ее проявлениями, как откровенный шовинизм и расизм. Специфической особенностью современного западногерманского национализма является его органическая связь с антисоветизмом, что определяется ведущей ролью Советского Союза в борьбе со всей современной реакцией и милитаризмом, решающей ролью СССР в разгроме гитлеровской Германии, образованием на территории восточной части Германии нового социалистического государства — ГДР. В теоретическом плане идеологи национализма апеллируют к органической концепции толкования понятий «народ», «нация», «отечество». Из их числа давний теоретик национализма Эрнст Анрих заявляет: «Одной из основ жизненного уклада, которую консервативное мышление рассматривает в качестве исходной, является целостность народа и нации как органов человечества и как организма, в котором каждый человек имеет свои корни, чтобы жить и развиваться как личность». Однако эта концепция сочетается и с некоторыми элементами формально исторической аргументации, направленной па реализацию реваншистских устремлений западногерманского империализма.
Так, престарелый гитлеровский фельдмаршал Эрих Фон Манштейн в 1963 г. в статье «Завещание истинных солдатских добродетелей» утверждал: «Понятие отечества никогда не ограничивалось определенной государственной областью и ее политическим устройством. Оно всегда охватывало много больше: народ, родину, общую культуру, государство, в котором люди вместе жили и ощущали себя как историческое единство, даже если они имели различные политические, религиозные и экономические воззрения. Так же и мы не смеем ограничивать понятие отечества, которому мм обязаны, только лишь Федеративной Республикой. Советская оккупационная зона и разделенный Берлин принадлежат нашему отечеству, как бы долго ни длилось отделяющее нас от наших братьев насильственное господство. Также насильственно, вопреки всякому праву, отторгнутые восточные области: Восточная Пруссия, Померания, Данциг, Ноймарк и Силезия, на которые завоеватель ни исторически, ни этнографически не имеет никаких прав, всегда будут оставаться для нас потерянной родиной и тем самым также отечеством, сколько бы мало ни было сегодня надежды, что они могут быть нам возвращены».
На западногерманского буржуазного обывателя такое «проникновенное» изложение понимания отечества, быть может, и способно произвести известное впечатление. Однако при ближайшем рассмотрении выявляется полная несостоятельность подобной трактовки понятия отечества в научном, политическом и правовом отношениях.
Манштейн оперирует такими громкозвучными терминами и фразами, как «народ», «общая культура» и «государство», в котором люди вместе жили и ощущали себя как историческое единство. Но все эти понятия теряют смысл и превращаются в пустые абстракции, если их рассматривать, как это делает недобитый фельдмаршал, вне исторической реальности, вне их материальной социально-экономической основы.
С помощью выражений «народ» и «общая культура» Манштейн пытается подвести идейно-пропагандистскую мину под суверенитет Германской Демократической Республики. Апелляция же к «государству, в котором люди вместе жили и ощущали себя как историческое единство», служат Манштейну и его единомышленникам главным аргументом для реваншистских притязаний на соответствующие территории Польши, Чехословакии и Советского Союза.
Спекуляции на «единой немецкой культуре» в последние годы приобрели новый оттенок. Реакционные идеологи Запада, применяясь к современным реальностям, одной из которых является широкое влияние идей марксизма-ленинизма, в целях приобретения политического капитала готовы присвоить себе имена выдающихся деятелей международного комунистического движения и социалистической культуры. Так, и 1972 г. участникам XX Олимпийских игр в Мюнхене западногерманскими организаторами предлагалась в качестве подарка книга «Немецкая мозаика. Хрестоматия для современника», в которой были собраны воедино отрывки из различных речей и художественных произведений как крайних реакционеров, так и известных буржуазных гуманистов и выдающихся деятелей международного рабочего движения и социалистических поэтов. Наряду с бывшим канцлером ФРГ К. Аденауэром, с фашиствующим литератором Э. Юнгером, буржуазным гуманистом М. Вальзером несколько страниц было предоставлено Ф. Мерингу, Р. Люксембург, И. Бехеру и Б. Брехту. Провокационный смысл этой «мозаики» состоял в том, чтобы «обосновать» современную «единую немецкую культуру» и потребовать «воссоединения» Германии. Теми же реваншистскими целями руководствовался лауреат премии Аденауэра Матиас Вальден, когда он в одной из газет Шпрингера клялся в верности «соотечественникам, лишенным основных прав и еще сегодня находящимся в советской зоне оккупации Германии», и утверждал, что в связи с европейской системой договоров происходит «потеря способности рассуждать перед лицом коммунистической несправедливости», предупреждая о «несущих горечь восточных диктатурах, являющихся результатом недостаточного проявления национального сопротивления…»
Во всех этих рассуждениях «национальные интересы», «общая культура», «единый народ» и прочее выступают лишь прикрытием реваншистских устремлений западногерманского монополистического капитала.
Есть ли необходимость доказывать, что как культура, так и интересы западногерманских рабочих далеко не идентичны культуре и интересам западногерманских предпринимателей и милитаристов? Применительно к обществу, разделенному на враждебные антагонистические классы, понятия «единый народ», «единая культура» выступают как политическая ширма для прикрытия подлинных целей политики господствующих классов. Гитлер и Геббельс также маскировали цели и политику германского империализма интересами «немецкого народа».
Вместе с тем нельзя не заметить, что в этих демагогических заявлениях сознательно игнорируется тот исторический факт, что классовое деление немецкого народа в современную эпоху нашло свое юридическое выражение в существовании двух немецких государств с противоположным социально-экономическим и политическим устройством, с противоположными целями внутренней и внешней политики. Между тем концепция «отечества» современных националистов ФРГ приводит к такому логическому парадоксу, что Германская Демократическая Республика — первое в истории миролюбивое немецкое государство рабочих и крестьян — выступает как отечество западногерманских предпринимателей и милитаристов.
Столь же несостоятельным являются апелляции к «общей культуре» немецкого народа. Даже внутри боннского государства культура немецких трудящихся далеко не тождественна «культуре» крупной немецкой буржуазии и немецких милитаристов. Еще более бессмысленно пытаться подвести общую базу под культуру западногерманской буржуазии и трудящихся Германской Демократической Республики. Нужно совсем утратить чувство реальности, чтобы с серьезным видом прибегать к такого рода мистификациям понятий «народ» и «общая культура». Что же касается их апелляции к «государству, в котором люди вместе жили и ощущали себя как историческое единство» в обоснование требований пересмотра решений Потсдамской конференции о восточных границах Германии, то эта аппеляция выглядит по меньшей мере наивно. Следуя такой «логике», нужно было бы признать возможным и правомерным, к примеру, притязание англичан, проживающих в США, на Англию, итальянцев, проживающих в США, на Италию, украинцев, проживающих в Канаде, на Советскую Украину, значительной части евреев, проживающих в Израиле, на Западную Германию и т. д., поскольку в более или менее отдаленном историческом прошлом все эти народы проживали и «ощущали себя как историческое единство» не в том месте, где они проживают сейчас. Подобная точка зрения является и абсурдной и опасной для мира и безопасности народов.
Это тем более опасно, что идеология национализма, хотя она выражает непосредственно интересы крупного капитала, т.е., как правило, правых, наиболее реакционных монополистических группировок, одновременно глубоко проникает в сознание средних буржуазных слоев. Это объясняется рядом причин. Во-первых, идеология империалистической буржуазии с помощью государственного аппарата и массовых средств коммуникации превращается в господствующую идеологию всего общества. Эта тенденция усиливается по мере развития техники и научных приемов воздействия на массы людей. Во-вторых, националистическая идеология соответствует престижным мечтаниям части средних буржуазных слоев ФРГ о создании «нового великого рейха». Реакция же всячески спекулирует па факте существования двух германских государств. В-третьих, ссылки на «общее благо», на «надклассовую», «национальную» позицию служат средством социальной дезориентации трудящихся масс и ослабления классовой борьбы, что рассматривается многими представителями среднего сословия гарантией сохранения их собственного статуса. Важным фактором, способствующим распространению национализма в современной Западной Германии, является дальнейший процесс концентрации капитала, обратной стороной которого выступает разорение мелкого и среднего собственника. Активное распространение идеи «общности интересов» нации, хранителем которой националистические идеологи часто провозглашают среднее сословие, выступает для этого сословия в некотором роде средством борьбы за сохранение существующей социальной структуры общества. Здесь есть серьезный момент для демагогии, поскольку одна из особенностей современного этапа общего кризиса капитализма состоит в том, что интересы монополистического капитала часто противоречат интересам нации в целом, включая и среднюю буржуазию.