Загрузка...Ю. В. САЧКОВ
Идея вероятности — одна из основополагающих и «вдохновляющих» (Н. Винер) идей, лежащих в фундаменте современной науки. Ее вхождение в познание привело к радикальным преобразованиям в научной картине мира, стиле научного мышления и в базовых моделях мироздания и его познания. Соответственно, говорят о вероятностной революции в науке. Н. Винер отмечал, что переход от XIX к XX в. в творческой науке ознаменовался переходом от ньютоновского мира к вероятностному.
Связывая радикальное становление вероятностной картины мира с именем Дж.В. Гиббса, Н. Винер писал, что «именно Гиббсу, а не Альберту Эйнштейну, Вернеру Гейзенбергу или Максу Планку мы должны приписать первую великую революцию в физике XX века». Понятие вероятности, как иногда утверждают, «стало одним из наиболее характерных понятий современной культуры». Вместе с тем, в развитии научного познания вопросы о природе, основаниях вероятности вызывают и продолжают вызывать острые дискуссии. Анализ этих вопросов содержит значительные трудности и противоречия, и весьма существенно, что многие исследователи считают вопросы о природе вероятности в своей основе открытыми.
Раскрытие природы вероятности во многом остается загадкой. Как отмечал К. фон Вейцзеккер, «вероятность представляет собою один из выдающихся примеров «эпистемологического парадокса», когда мы можем успешно применять наши базовые понятия, не имея их реального понимания». Подобным образом и в то же время высказывались многие исследователи. Приведем еще одно высказывание, принадлежащее Э. Агацци: «Вероятностный образ мышления, можно сказать, проник почти в каждую область нашей интеллектуальной жизни. Однако было бы трудно дать подробный перечень «позитивных» характеристик, которые можно рассматривать как идентифицирующие признаки этого образа мышления. Каждый, скорее, скажет, что этот образ мышления характеризуется определенными «негативными» признаками, т.е. некоторым подходом, который выступает как отрицание хорошо установленных традиционных предположений, концептуальных структур, взглядов на мир и тому подобного. И именно вследствие такой оппозиции традициям вероятностный подход воспринимается как выражение «современного» интеллектуального стиля».
Раскрытие природы вероятности, ее концептуального содержания необходимо рассматривать в историческом плане. Следует сразу же отметить, что представления о вероятности зародились в глубокой древности, где они соотносились с характеристикой «качества» знаний. Как отмечал Б. Рассел, два скептика, Клитомах и Карнеад, «ополчились против верования в божество, магию и астрологию, которое все более и более распространялось. Они также развили конструктивную доктрину, трактующую о степенях вероятности, хотя наше чувство уверенности никогда не может быть оправдано — одни вещи кажутся более истинными, чем другие. Вероятность должна руководить нами на практике, ибо благоразумие требует действовать согласно наиболее вероятной из возможных гипотез».
Подобный подход к трактовке вероятности прослеживается на протяжении практически всей истории познания. В настоящее время он во многом ассоциируется с представлениями о логической вероятности. В качестве типичной здесь выступает задача определения значения вероятности протекания во времени некоторого индивидуального процесса, определения вероятности наступления некоторого отдельного, индивидуального события. Логическую вероятность интересуют вопросы именно обоснованности отдельного, индивидуального гипотетического суждения или высказывания при определенных условиях. Достоверность подобного индуктивного вывода всегда неопределенна — она не следует с логической необходимостью из посылок, истинность которых гарантируется. Встает вопрос: можно ли оценить степень подтверждения (достоверности, истинности) индуктивного заключения (гипотетического вывода) в количественной форме? В ходе становления теории вероятностей такие вопросы неоднократно обсуждались, и стали говорить о степенях подтверждения гипотетических заключений. Эта мера вероятности в конечном счете определяется имеющейся в распоряжении данного человека информацией, его знаниями, воззрениями на мир и психологическим складом ума. Во всех подобных случаях вероятность не соотносится со строгим «истинностным» значением результатов исследуемого индивидуального процесса (или отдельного высказывания). Соответственно утверждается, что применение вероятности в познании заведомо нацелено на отказ от раскрытия строго определенного поведения отдельных индивидуальных процессов и выражает неполноту наших знаний об исследуемых явлениях. Однако основная задача теоретико-вероятностных методов исследования и не состоит в анализе поведения индивидуальных составляющих — задача этих методов состоит в анализе закономерностей поведения определенных совокупностей и систем, а поведение индивидуальных составляющих рассматривается через призму закономерностей, свойственных указанным совокупностям. Вероятностные законы отличаются от других видов законов науки не степенью полноты, а самим типом, видом законов, логикой построения соответствующих теоретических систем. В конечном счете любое знание в чем-то неполно, но оно выражает существенное в анализируемом явлении, а различные явления выражаются и в иных формах. Вероятность породила статистические закономерности, и обоснование вероятности и статистических закономерностей стало представлять двуединую задачу. Статистические закономерности по своей структуре отличаются от ранее выработанных закономерностей, закономерностей жесткой детерминации. «…Статистические законы, — отмечает М. Бунге, — не являются более неполными, чем другие виды научного закона; лишь их неполнота является неполнотой другого рода — вот и все».
Оценивая концепцию неполноты знаний как основание вхождения в исследования теоретико-вероятностных методов, следует сказать, что она выражает субъективную трактовку вероятности. Имея в виду вероятностную логику и концепцию неполноты знаний, К. Поппер однажды высказался весьма определенно: «Нигде субъективистская эпистемология не распространена столь сильно, как в области исчисления вероятностей».