РАЗЛИЧНЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ

Краткое введение

Небольшой свод разрозненных заметок (№ 13 в Порфириевой хронологии, однако нумерация, в данном случае, весьма условна: вероятнее всего, они записаны в разное время), найденных Порфирием среди бумаг своего учителя, собранных в мозаичный девятый «трактат» для завершения третьей эннеады и, в общем, мало что добавивших к нашему пониманию Плотиновой мысли: они совершенно не связаны между собой, а затронутые в них вопросы встречаются в других трактатах Плотина, но в более подробном изложении.

Тем не менее, первый и наиболее длинный из этих отрывков представляет некоторый самостоятельный интерес; здесь Плотин излагает свое понимание проблемы, возникающей при попытке истолковать Тимей, 39е7-9 и много обсуждавшейся в недрах школы: проблемы отношения Ума к умопостигаемому. Следует отметить сочувственный интерес Плотина к возможности подразделения внутри Ума — идея, сходная с положением Амелия (см.: Proclus. In Tim. 1.306.1 -3), которое сам же Плотин впоследствии решительно отвергнет в трактате Против гностиков (И. 9 [33] 1. 25 ff.). Однако и здесь он не берется отстаивать ее, но возвращается к обычному для него взгляду: есть три, и только три, Ипостаси без дополнительных подразделений.

Синопсис

Попытка точного истолкования фрагмента из Тимей, 39е7-9: необходимо ли прибегнуть к подразделению Ума, или истолкование возможно с обычной позиции единого Ума и Души? (гл. 1) Нам должно достичь внутреннего единства и цельности, подобно науке — цельной в единстве своих дисциплин, и устремиться к высшему (гл. 2). Всеобщая Душа нигде не находится и никуда не подвигается; частная же душа склонна к движениям и изменениям, совершая которые, она и творит свой эйдол (гл. 3). Единое — повсюду и нигде (гл. 4). Душа есть материя относительно Ума (гл. 5). Безмолвствующее мышление — прежде нашего мышления самих себя (гл. 6). Первое есть сила движения и покоя: оно по ту сторону их, и оно превыше мышления (гл. 7). Бытие в действительности и в возможности — для составленных и несоставленных существ (гл. 8). Благо не мыслит и не сознаёт себя (гл. 9).

1. «Ум, — сказал Платон, — видит идеи, существующие в Живом Существе», и потом: «Демиург замыслил, что скольких Ум видит в Живом Существе, столькие наличны и в этой Вселенной». Сказал ли он тем самым, что эйдосы прежде Ума, и что Ум мыслит их, когда они уже существуют? Прежде всего, следует исследовать это, я имею в виду Живое Существо, если оно не есть Ум, но иное Уму: ибо Ум есть то, что созерцает [, но не то, что созерцается]. Итак, мы скажем, что само Живое Существо не есть Ум, но умопостигаемое, скажем, что Ум имеет вне себя то, что он видит.² Итак, Ум созерцает эйдолы, которые не есть истинно сущие, если истинно сущие суть в Живом Существе. Платон говорит, что истина Там, где само [сущее] есть каждое.³ И если Там есть иное иному, то они не отделены друг от друга [реально], но лишь тем,что они различны. Далее, ничто не мешает утверждать, что оба они [Ум и Живое Существо] суть единое, различаются же только мышлением, только так, что одно есть умопостигаемое сущее, а другое Ум, его постигающий. Ибо Платон не сказал, что видящее есть во всецело ином, но в том же, в чем налично и умопостигаемое. Ничто не мешает утверждать, что умопостигаемое есть сам Ум в покое, единстве и безмолвии, и что природа Ума, видящая тот [покоящийся и сущий] Ум пребывающим в себе, есть энергия, исходящая от того [умопостигаемого Ума] и его видящая. Эта энергия, видящая неподвижный Ум, есть Ум Ума, поскольку мыслит Ум. Мыслящее неподвижный Ум само есть умное и умопостигаемое благодаря подражанию. Это и есть то «за-мысленное», которое [Демиург] видит Там и которое здесь, в этом космосе, делается им четырьмя родами живых существ. Кажется, это «замысленное» [т. е. деятельный Ум, сам взятый в статике, как умопостигаемое] Платон прикровенно полагал иным, нежели два других [начала]. Некоторые полагают, что три есть одно: Живое Существо, которое существует само по себе, Ум и «замысленное». Так же и во многих других случаях, исходя из различных предпосылок, троическое бытие понимается [различными мыслителями] различно. Что есть два — сказано; что же есть третье — то, что замышляло видимые вещи, благодаря Уму положенные в Живом Существе, то, что само действовало, творило и разделяло? Возможно, [мысля об этом] одним способом, разделяющим оказывается Ум, а другим — не Ум: поскольку разделенные вещи происходят от Ума, притом что сам Ум есть и делящий, и пребывающий нераздельно, разделенные же вещи произошли именно от него и эти разделенные вещи суть души, постольку Ум есть Душа, делающая раздельной многие души. Поэтому Платон и сказал, что разделение относится к третьему и есть в третьем, что замышлявший не есть деятельность Ума, то есть размышление, но — Душа, имеющая разделенную деятельность в разделенной природе. не раздробляет, но каждая из его частей есть в возможности целое, имеющее тождественными начало и цель, так же и человек должен устроить себя: чтобы начала его были его целями, и каждое в нем, и все — было устремлено к лучшему его природы; возникший здесь есть Там; ибо становясь обладающим лучшим, что в нем, человек связывается с Тем.

3. Всеобщая Душа нигде не возникает и ниоткуда не происходит, ибо не есть где-то; но тело присоединилось к ней и стало причастным ей; поэтому Платон сказал, что Душа не находится ни в теле, ни где-то, но тело в душе. Многие же души оттуда [исходят], от Души, и во что-то [приходят] и нисходят, и следуют; туда же и восходят. Но Душа всегда в горнем, в том, в чем ей естественно быть; следующее за ней — Вселенная: и ближайшая к ней, и та, что под Солнцем. Частная душа освещается, когда идет к той, что прежде нее, ибо тогда она общается с сущим, когда же она направляется к тому, что после нее, то идет к не-сущему. Последнее она делает, когда обращается к себе, ибо желая быть направленной на себя, она творит свой эйдол, не-сущее, вступив в пустоту и становясь [всё] более неопределенной; и сам этот эйдол [сначала] всецело неопределенен и темен, ибо безрассуден и всецело безумен и весьма далеко отстоит от сущего. Но когда душа, будучи в средоточии ей свойственного, второй раз бросает взгляд, видя его опять, она оформляет этот эйдол и, наслаждаясь, входит в него.

4.    Почему же из Единого возникает множество? Потому что Единое есть повсюду, и нет места, где бы его не было. Значит, оно наполняет все вещи, так что оно много, или, лучше сказать, есть уже все [вещи]. Ибо, если бы оно было только повсюду, то было бы [только] всем, но поскольку оно также и нигде, все вещи возникают посредством него, потому что оно повсюду, но как иные ему, потому что оно — нигде. Почему же оно не только повсюду, но, опять же, еще и нигде? Потому что прежде всех должно быть Единое. Оно должно наполнять все вещи и творить всё и не быть всеми теми, что им созданы.

5.    Душа сама должна быть подобной зрению, и то, что она видит, должно быть Умом; ее неопределенность прежде ее видения, но она естественна предназначена мыслить; она как материя относительно Ума.

6.    Мысля себя, мы, очевидно, видим мыслящую природу, иначе обманываемся в том, что налично мышление. Если всё же мы мыслим, и мыслим самих себя, то мы мыслим природу, которая мыслит; значит, прежде этого [мыслящего мышление] мышления есть и иное, так сказать, безмолвствующее мышление. Это мышление сущности и мышление жизни, так что прежде этой сущности и прежде этой жизни есть иная сущность и иная жизнь. Значит, они есть те, что видятся деятельностями. Если же деятельности, занятые мышлением себя, — как мышления — суть умы, тогда мы — как сущие — есть умопостигаемое [этих деятельностей-умов, т. е. души]. Их мышление дает [нам] образ.

7.    Первое есть сила [возможность] движения и покоя, так что оно — по ту сторону их; второе покоится и движется вокруг первого; Ум есть в сфере второго, ибо он есть иное сущее, имеющее свое мышление направленным к иному; Единое же мышления не имеет. Мыслящий двойствен, даже если мыслит себя, и недостаточен, ибо имеет благо в своем мышлении, а не в своей ипостаси.

8.    Бытие-в-действительности для всех переходящих из возможного в действительное, пока они есть, всегда тождественно. Поэтому и телам свойственно совершенство, например, огню; но он не может быть вечно, ибо есть вместе с материей; только не составленное сущее в действительности есть всегда. [Однако,] одна и та же вещь существует в действительности и в возможности согласно иному.

собой? Но говорится, что нечто обладает собой не благодаря тому, что оно мыслит, но благодаря тому, что видит Первое. Есть первая деятельность, и она есть мышление. Но если она и в самом деле первая, она не нуждается в предшествующем. Однако же, то, что продуцирует ее — по ту сторону, так что мышление — второе после того. Ибо мышление не первично чтимо, поскольку чтимо, конечно же, не все мышление, но мышление Блага, так что Благо — по ту сторону мышления. Тогда Благо не будет сознавать самого себя. Что же будет его сознанием? Будет ли это сознание сознанием благого сущего или нет? Если будет сознанием благого сущего, тогда прежде сознания [будет существовать] Благо; если же само сознание производит благо, то прежде сознания не будет блага, но тогда не будет и сознания, поскольку сознание есть сознавание Блага. Что же, Первое и живым не будет? Не должно говорить «живой», но только «дающий жизнь». Сознание себя и мыслящий себя — вторичны, ибо сознают себя для того, чтобы этой деятельностью соединиться с собой. Значит, если кто-то понял себя, то прежде не понимал, что свидетельствует о недостаточности его природы, усовершающейся посредством мышления. Значит, понимание должно уводить [от Единого], ибо это прибавление производит лишение и ущербность.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. См.: Платон. Тимей, 39е7-9.
2. Эта точка зрения, которую Плотин оспаривает не только здесь, одно время была принята Порфирием (см.: Жизнь Плотина, гл. 18, 11; Proclus. In Tim. I. 322. 22-4). Лонгин же считал эйдосы не только внешними Уму, но и последующему — т. е. Демиургу (см., например, у Прокла).
3. См.: Платон. Федр, 247с-е.
4. Возможно, это неверное толкование или слишком смелое прочтение Тимея, 30с7-8.
5. См.: Платон. Тимей, 39е10 — 40а2: «Всего же их четыре: из них первый — небесный род богов, второй — пернатый, плывущий по воздуху род, третий — водный, четвертый — пеший и сухопутный род». Каждому из родов соответствует определенная стихия: огонь, воздух, вода, земля.
6. Здесь Плотин очень смело толкует Тимей, 35а. Порфирий придерживался точки зрения, что Душа есть Демиург, и считал, что это согласуется с Плотиновой мыслью (Proclus. In Tim. I. 306. 32 — 307. 2), что мы и видим в данном случае, хотя в других местах {Епп. II. 3 [52] 18. 15 и Епп. V. 9 [5] 3. 26) Плотин отождествляет Демиурга с Умом. Здесь он ясно высказывает, что это Душа, которая фактически творит видимый космос; Ум же есть «истинный Демиург и создатель» в том смысле, что «снабжает» Душу эйдосами, в согласии с которыми она и творит.
7. См.: Платон. Тимей, 36d9-el.
8. Это место вызывает серьезные затруднения. Вряд ли его стоит понимать буквально, пространственно: так, что и высший, и низший космос в равной степени следуют за Душой.
9. См.: Платон. Письма, И. 312е3.