ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ МЕСТА И ТЕХНОКРАТИЗМ МЫШЛЕНИЯ

Основным оппонентом нового тина мышления о городе как совокупности индивидуальных Мест является классический технократизм. Но у нетрадиционного мышления обнаружился и другой оппонент, весьма авторитетный в моральном отношении. Это традиционалистское отношение к Месту как чему-то данному, раз навсегда застывшему. Феномен Арбата может служит), яркой демонстрацией конфликта позиций.

Конструктивная позиция была задана группой средовоориентированных архитекторов под руководством А. Гутнова. Здесь Арбат был рассмотрен как Место и сложная совокупность индивидуальных Мест одновременно: Была собрана историческая информация об обжитости Арбата и его переулков. Проработана схема реорганизации обычной проездной улицы, потерявшей значение торговой рядом с гак называемым Новым Арбатом, в пешеходную зону человеческого общения. Проработана структура втягивания в общую средовую ситуацию дворов и переулков…

Вполне понятной органической слабостью замысла было то, что его исполнение предполагалось обновленными, но все же технократическими средствами. Иначе и не могло быть в 70-е годы. Предполагалось, что Моссовет способен сформировать единую фирму «Арбат», которая взяла бы на себя воплощение замысла в его целостности. Увы, это оказалось иллюзией. Естественным для себя образом городские власти пошли на создание декорума: была обновлена материальная оболочка улицы, но не материальная и экономическая инфраструктуры обеспечения ее натуральной жизни.

От проекта была реализована лишь одна десятая часть, еще треть «запланирована» к реализации в 90-е годы. Наложение двух систем: средового мышления и технократического производства работ дало тот результат, какого можно было ожидать.

Однако результат все же возник. Он решительно, в равной мере не совпал ни с тем эффектом, который воображали себе архитекторы, ни с тем, к которому стремились городские власти, ждавшие возникновения респектабельной пешеходной улицы по европейскому образцу. То, чему полагалось быть лишь декорацией, вполне неожиданно наполнилось новыми смыслами. Новые, хаотические процессы обживания незаполненного вакуума привели к тому, что пешеходное пространство стало заполняться спонтанной, преимущественно коммерческой активностью художников, поэтов, музыкантов, фотографов, торговцев всех мастей, подростков, зевак. Так или иначе, но Арбат стал Местом с большой буквы, целью паломничества, ареной почти неустающего «шоу».

Естественно, что это новое Место, драматически не совпадающее с памятью о Месте под тем же названием и с той же локализацией, которое умерло к 60-м годам, вызвало шок не только у сохранившихся жителей, по и целого поколения литераторов родом с Арбата, будь то А. Рыбаков или Б. Окуджава. Произошла ошибка воображений ностальгического характера о Месте юности (Месте, локализованном в биографическом времени) с впечатлениями от Места актуального. Совершенно естественный разрыв между двумя образами Места принял форму случайного конфликта между литераторами и проектировщиками — конфликт, которого можно было избежать, когда бы замысел создавался не в 70-е, а в 80-е годы.

В эти 80-е конфликты вокруг Места приобрели качественно иной, новый характер. Справедливости ради необходимо подчеркнуть, что столкновение сторон отнюдь не является фатальной необходимостью — так, скажем, установление контроля над Местом и его реконструкция в селе Косино, вошедшем в черту Москвы, удалось без серьезного обострения конфликтов. Но это скорее исключения в сегодняшней практике. Модельными являются картины баталий в Москве, будь то попытка властей и конформных проектировщиков проломиться транспортным кольцом через историческое Лефортово и заповедную Петровскую рощу или спор о Китай-городе.

Новый технократизм перестроечного времени перенял уже часть ценностных позиций традиционалистских подходов к охранительной задаче. Именно таким обновленным, но не утратившим своей природы технократизмом отмечена программа Главмосархитектуры для Китай-города. Она включает «изгнание торгующих из храма», то есть фактическое закрытие двух третей ГУМа для коммерции, программу утвержденного расширения Музея Ленина по невнятным соображениям; здравый замысел изгнания сотен контор из Средних и Нижних торговых рядов, но вместе — и фантастическую по характеру затею выселения Московского историко-архнвного института с отдачей владений Музею истории и реконструкции Москвы.