Загрузка...Помещики, реакционеры всех видов, чиновники царского полицейского аппарата, церковники всячески пытались воспрепятствовать революционизирующему влиянию творчества Шевченко, старались изгнать имя украинского поэта из памяти народа, запретить, разогнать всякое движение простого народа, связанное с именем Шевченко как борца за интересы угнетенных масс.
Царская полиция поощряла верноподданически настроенных украинских буржуазных националистов, организовавших юбилейные «панихиды» и «поминки», на которых Шевченко лицемерно изображался смиренным христианином, проповедником любви ко всем людям, в том числе и к врагам народа, безобидным сочинителем песен.
В связи с двадцатилетним юбилеем со дня смерти поэта обер-прокурор синода К. Победоносцев писал в департамент полиции по поводу предполагаемого празднования юбилея Шевченко в г. Киеве, что разрешение празднования — «дело опасное», ибо может возникнуть «страшнейшая демонстрация», тем более, если учесть, что Шевченко «был ссыльным».
В конце 1913 г. главный цензурный комитет принял решение уничтожить «Кобзаря» вместе с стереотипами и другими принадлежностями тиснения, заготовленными для их напечатания. По требованию харьковского епископа Арсения, были приняты решительные меры «к изъятию этой книги из библиотек, школ и читален, где таковые имеются, и к воспрещению публичной продажи ее, как крайне вредной по ее антирелигиозному направлению». Петербургский комитет по делам печати писал прокурору Петербургской судебной палаты 22 августа 1913 г. о том, что на «Кобзаря» Шевченко (изданного «Благотворительным обществом» в 1907 г. в Петербурге) «наложен арест, и виновные в издании книги привлечены к уголовной ответственности» (См. Т. Г. Шевченко в документах і матеріалах, стр. 309—310.).
В феврале 1914 г. царское правительство распорядилось запретить в какой бы то ни было форме празднование столетнего юбилея Шевченко. С решительным протестом против этого выступила Коммунистическая партия, все время боровшаяся за использование революционных традиций Шевченко в борьбе против царизма и угнетения трудящихся. «За что же продолжаются гонения против Шевченко теперь? Да за то же самое,— писала «Правда» 18 февраля 1914 г. в статье «Крепостники и Шевченко».— Потомки крепостников относятся к народному поэту, вышедшему из крестьян, с той же злобной ненавистью, что и их приснопамятные отцы». В статье «Памяти Т. Г. Шевченко», опубликованной 21 и 25 июля 1914 г. в большевистской газете «Путь Правды», было дано краткое описание многострадальной жизни поэта как борца за интересы угнетенного народа и выражался протест против запрещения отмечать столетний юбилей со дня рождения Шевченко.
Большевистская фракция Государственной думы сделала запрос правительству о незаконном запрещении празднования юбилея Шевченко и незаконной конфискации «Кобзаря» (См. Т. Г. Шевченко в документах і матеріалах, стр. 367—372.). Ленин написал текст речи, которую должен был произнести в Государственной думе депутат-большевик Г. И. Петровский в защиту национальных прав украинского народа. Но Петровский выступить не смог, так как царское правительство арестовало депутатов-большевиков (См. В И. Л е н и н. Сочинения, т. 20, стр. 197—204, 541.).
По всей стране прокатилась широкая волна протестов, появились подпольные прокламации, призывающие к борьбе. В Киеве, например, в феврале распространялась прокламация Киевского Комитета РСДРП. «Только с падением самодержавного строя,— говорилось в прокламации,— будет легче рабочему бороться за свою долю, о которой так часто упоминал покойный поэт» (Т. Г. Шевченко в документах і матеріалах, стр. 375.). Была отпечатана также прокламация, обращенная к студенчеству, в которой предлагалось в знак протеста против запрещения празднования юбилея провести однодневную забастовку по всем высшим школам Киева.
Из полицейских донесений известно, что на Южнорусском машиностроительном заводе в Киеве (теперь «Ленинская кузня») 700 рабочих отказались приступить к работе и организовали шествие по улице с траурным пением в честь Шевченко. Демонстрация «была рассеяна полицией». Бастовал Медицинский факультет Киевского университета. В политехническом институте состоялась сходка, в которой приняло участие около 1500 студентов, они затем вышли на улицу и организовали демонстративное шествие по Фундуклеевской и Владимирской улицам.
Как видно из донесения министру внутренних дел, киевский губернатор, напуганный событиями, писал о «крайней малочисленности городской полиции»; чтобы навести «порядок», он вызвал «стражников Киевского уезда, три сотни казаков и пять рот пехоты». Впоследствии губернатор доносил, что за два дня демонстрации было арестовано 104 человека, из них 98 подвергнуты «различным наказаниям».
Демонстрации протеста происходили также в Петербурге. Из докладной записки Петербургского охранного отделения видно, что состоялись «летучие сходки» в Университете, в Психоневрологическом институте, на сельскохозяйственных курсах, на высших историко-литературных и юридических курсах и в других высших школах, на которых присутствовало по 250—500 человек (См. «Рад. літературознавство». Наук, записки, кн. IV. Київ, 1939, стр. 156, 161—165, 172—173.). Эти выступления трудящихся Петербурга еще раз продемонстрировали, что украинский поэт-борец Тарас Шевченко имеет общероссийское значение, его любят, преклоняются перед его великой борьбой и русские люди и другие народы России. В этом находила свое выражение братская дружба русского и украинского народов. Юбилей был отмечен также в Одессе, Харькове, Полтаве, Тбилиси и других городах.
Царское правительство преследовало участников демонстраций и сходок, лишний раз разоблачая тем самым проводимую им политику национального гнета. «Запрещение чествования Шевченко,— писал Ленин,— было такой превосходной, великолепной, на редкость счастливой и удачной мерой с точки зрения агитации против правительства, что лучшей агитации и представить себе нельзя… После этой меры миллионы и миллионы «обывателей» стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения, что Россия есть «тюрьма народов» (В. И. Ленин. Сочинения, т. 20, стр. 199.).
В то время как рабочий класс, трудящиеся массы встали на защиту революционной поэзии Шевченко, украинские буржуазные националисты продолжали бессовестно фальсифицировать творчество великого поэта. В ряде номеров журнала «Україньска хата» за 1911 г. была опубликована большая статья Евшана «Тарас Шевченко». В ней утверждается, что Шевченко придерживался философских взглядов Ницше и Шопенгауэра. Поэт будто бы все время находился в состоянии «душевного трагического раздвоения» и остро «чувствовал свою судьбу одиночки». При этом, конечно, никаких доказательств не приводится. Ни о какой революционности Шевченко, по мнению Евшана, не может быть и речи. У поэта были только «взрывы» негодования в «минуты возмущения», но и они «расплываются в какой-то нежной меланхолической любви… к ближнему».
Все это сдабривается клеветой по поводу того, что Шевченко не отличался культурой, что он — «творец примитивный», который не имел «никаких идеалов», «никакого мировоззрения».
Шевченко изображен субъективистски настроенным интеллигентом, оторванным от своего родного народа, который только тем и занимался, что копался в своей душе. Едва ли надо доказывать, что так мог писать только самый злейший враг поэта и украинского трудового народа.
Извращает воззрения Шевченко также М. Грушевский. В нашей литературе иногда упрощенно изображается позиция Грушевского, он дескать, считал, что «Шевченко — враг Украины». В действительности враг действует очень хитро и изворотливо. В «Очерке истории украинского народа» (1904) Грушевский заявляет, что «наиболее выдающимся» в произведениях Шевченко является «обращение к прошлому», «идеализация» казачества, в котором поэт будто бы находил «мотивы, созвучные его идеалам общественной справедливости». Замалчивая революционность поэта, он характеризует Шевченко лишь как либерала.
Правда, когда наступила революция 1905—1907 гг., Грушевский в брошюре «Движение политической и общественной украинской мысли в XIX столетии» (СПб., 1907), приноравливаясь к новой обстановке, пишет, что Шевченко «мечтает о новом народном восстании».
Но как только кончилась революция, Грушевский в третьем издании «Очерка истории украинского народа» (1911) опять пишет о Шевченко, как о «протестанте» в духе либерализма.
В 1914 г. в статье, опубликованной в журнале «Літ. Наук Вістник», (1914, № 2) Грушевский изображает поэта совсем уже в духе смиренного христианина, «провозвестника закона любви и братства, для которого не было иной религии, иной правды, иной этики как братолюбие».
Когда прогрессивная общественность стала протестовать против реакционной политики царского правительства, запретившего празднование юбилея народного поэта, Г рушевский оказался на стороне реакции. Он начал утверждать, что творчество Шевченко по своему содержанию находится «в рамках русской государственности и русской церкви». Он считал «недоразумением» рассматривать имя Шевченко под лозунгом «протеста против режима».
Впоследствии, когда Грушевский стал во главе украинской «Центральной Рады», развернувшей контрреволюционную деятельность, Грушевский и его подручные начинают изображать Шевченко «революционером», призывающим окропить волю кровью, но не помещичьей не буржуазной, а кровью активных сторонников рабоче-крестьянской Советской власти (Шаповал. Шевченко і самостійна Україна. Київ. 1918).
После разгрома украинской контрреволюции Г рушевский убежал заграницу. Затем он «раскаялся» и в 1924 г. возвратился в Советский Союз. Приспосабливаясь к «духу времени», Грушевский уже не называет поэта смиренным христианином. Теперь, говорит он, Шевченко для нас «стал суровым пророком.» насилия, что оправдывается предвидение поэта и «прольется кровь». Приведя известные слова из шевченковского «Завещания», Грушевский заявляет, что «нашим знаменем», «нашим лозунгом» является «имя Великого Кобзаря» ( См. М. Грушевский. В шестьдясят четвертую шевченковскую годовщину. Украина, 1925, кн. 1—2.). О каком же насилии говорил Г рушевский на восьмом году существования Советской власти? Чью кровь он призывал проливать и за что? Совершенно ясно, что Грушевский имел в виду выступление против советского народа. Это особенно ясно стало когда впоследствии выяснилось, что Грушевский состоял руководителем подпольной контрреволюционной организации «Украинского национального центра». До такого кощунства над памятью великого поэта докатился буржуазный националист!