Загрузка...Для меня эта история начинается с вечернего плова в доме друзей, в кишлаке, посреди хлопковых полей. Точнее — с висячей лампы в центре айвана. Айван — место сбора семьи: зал, гостиная. Три стены у айвана обычные, глиняные, а четвертой стены нет. Вернее, стена есть, только это — персиковый сад, с соловьем, журчащим арыком, с навесом из виноградных гроздьев и бахромой по карнизу айвана. Бахрома из роз и других душистых растений. Живую эту «стену» скрывают сумерки, пока на айване не зажгут низко висящую лампу.
Лампа впускает в дом и вечерний сад, и розы, и журчание арыков. Огонь собирает к семейному ужину и обитателей сада — все жужжащее, крылатое, стрекочущее. К тебе в пиалу падает зеленый богомол, бабочка или страшный рогатый жук в черном панцире — все летят на свет. Хозяева улыбаются твоим страхам — эта живность безобидная.
А есть действительно страшная живность — не домашняя она, а полевая. Хуже гюрзы (от той хоть веревкой верблюжьей можно защититься). Хуже фаланги (та кошмы боится). Есть настоящее чудовище, страшная живность — гусеница такая. Она поедает хлопок.
Достаток из-за гусеницы этой упал в наших домах, пропал труд кишлака, все ходим сами не свои, что делать — не знаем, жалуется мне хозяин дома. Про это чудище картинки развешаны. Видала я эти плакаты. На них рогатое чудовище. Зеленое, скользкое, с выпученными глазами — это и есть та самая гусеница.
Сайд, младший из сыновей хозяина, студент сельхозинститута, приехавший на каникулы в отцовский дом, принялся рассказывать, какие беды пришли с этим хлопковым вредителем. Но был остановлен суровым взглядом отца: по обычаю гостя не полагается расстраивать дурными вестями.
…Уехала я с тяжелым чувством. И очень обрадовалась, когда прочла однажды в газетах о победе над вредителем. Сообщалось, что разработан способ борьбы с гусеницей — химическое опыление растений. Сообщалось также и о необыкновенно высоком КПД нового метода — ни одной гусеницы не останется на полях. Это борьба до победного конца. Значит, у моих друзей все в полном порядке. В семьях — достаток, настроение отличное.
И когда довелось мне в эти края попасть, спешила я поехать и поздравить друзей.
…Снова вечерняя трапеза в кругу моих друзей. На том же айване, под той же лампой. Лампа «включила» персиковый сад, и журчащий арык, и виноградный навес. Но что-то «не включилось». Недостает чего-то.
Чего же? Не слышно возни, шороха и пения птиц. Отключены звуки вечернего сада. Почему не падает ко мне в пиалу богомол, не пикирует на плов бронированный жук, бабочки не торопятся обжечь крылья о лампу?
Живности больше нет никакой: ни птиц, ни жуков. Канарейка одна осталась. Потому что в клетке она и питается зерном. А соловей погиб, потому что он ест насекомых.
Насекомых же извели ядохимикаты. Те самые, которыми извели зловредную гусеницу!
Достаток? Конечно, вырос, вместе с хлопковым урожаем. Вырос втрое. А вот змеи начисто вымерли. «Неужели змей недостает вам? — неловко шучу я. — Или богомолов в шурпе, или бабочек в чае?»
И соловьев недостает, перепелов, да и богомолов, и шакалов, и змей. Младший сын Сайд — теперь он аспирант — отвечает первый, нарушает привычный порядок — участие в разговоре по старшинству — он очень взволнован.
«От змей мы теперь не бережемся. Они сдохли, съев отравленных лягушек, а те съели отравленных насекомых. Вообще случается иногда парадокс: хищники гибнут раньше своих жертв, — в запальчивости Сайд не заметил, что произнес афоризм. — Богомолы — они тоже хищники, как коршуны, например, только каждый для своего «контингента» жертв. И шакалов нет. Кто будет за них делать санитарную работу? Поедать всякие отбросы?
Ханум, помнишь знаменитые перепелиные бои на этом айване? Хобби моего отца? Боев перепелиных теперь пет. Один петух случайно сохранился — бережем его, детям рассказываем про бои перепелиные. Теперь уж никогда и соловей к нам не прилетит. Ведь прилетает он на тот же самый куст, где гнездо вьет из года в год, а нашего соловья больше нет. И неуя!ели про фазана — древнюю птицу, красу наших мест, я детям рассказывать только буду?!»
Повелительный взгляд главы семьи и насупленные брови остановили младшего сына, хотя он и аспирант, ученый человек.
«…Человеку мало сытного плова и обильного дастархана. Семье недостает соловья, как недостает ежевечернему плову живой суеты вокруг висячей лампы.
Как проклятую гусеницу извести и как нашу живность при этом не потерять? И шакалов, и змей? Об этом голова болит у меня, у дехканина. И у него — ученого человека, — объясняет отец горячность Сайда. — Какая мудрость вернет дехканину мир с землей, с природой и кто вернет соловья? Или уже не вернет — раз хлопку убытка нет?»
«Ханум, соловей вернулся!» — это Сайд по-мальчишески звонко кричит, увидев меня. Теперь уже он кандидат наук, и встретились мы на важном совещании в Алма-Ате, где он представлял научный коллектив своей республики. Радостная весть дороже самых красивых слов и тысячелетиями отточенных формул приветствия. «Приезжай, ханум, соловей вернулся!»
Соловья вернули ученые.
И это не было автоматическим торжеством нового. Это было результатом преодоления конфликта в среде ученых. Конфликта между сторонниками и противниками метода биозащиты растений.
В чем тут дело? Я узнала об этом из доклада ведущего ученого, выступившего на совещании первым.
Меяеду насекомыми и растениями существует взаимозависимость, порой сложная и неожиданная. Чарлз Дарвин в своих трудах приводит много убедительных примеров тому. В частности, он писал, что на опыление красного клевера влияют.., кошки. Опыляют эти цветы только шмели. Численность шмелей зависит от количества полевых мышей, которые уничтожают соты. В свою очередь, грызуны размножаются меньше, если на поле приходят охотиться кошки из ближайших деревень или городских окраин.
Одни насекомые питаются растениями, так делают колорадские жуки. Другие уничтожают себе подобных. Они хищники. Биологи изучают повадки различных насекомых. За последние годы выявлено более 500 полезных видов и дана биологическая оценка эффективности в борьбе с основными вредителями полей и садов.
Гусениц капустной совки на полях Воронежской области уничтожила трихограмма. Она похожа на крошечную осу. Многим, наверно, приходилось видеть, как над капустными листьями или над свеклой кружит мошка. Садится, вновь взлетает. Так «работает» трихограмма. Она отыскивает яйца капустной совки и заражает их, губит гороховую и яблоневую плодожорок, листоверток, луговых и кукурузных мотыльков. В минувшем году трихограмму успешно применяли на площади около пяти миллионов гектаров.
Опыт показывает, что после обработки полей трихограммой на каждый гектар земледелец получает реальную прибавку к урожаю и озимой пшеницы, и сахарной свеклы, и капусты. Наука ведет работы по использованию и массовому разведению грозного хищника — златоглазки. Если трихограмма заражает яйца вредителей, то златоглазка поедает их. Охотится она на личинок колорадского жука, хлопковой совки, любит тлей.
Вся беда в том, что в естественных условиях златоглазка, как и трихограмма, размножается слабо. Выход один: разводить этих насекомых искусственно, а затем выпускать их в сады и на поля. Вот это и делают сейчас ученые.
Строительство биофабрик уже начато в Кабардино-Балкарии, в Воронежской области. В Молдавии такая биофабрика уже работает. Со временем подобные производства появятся на Украине, в Средней Азии и Закавказье. Преодолена действительно страшная опасность заражения районов нового освоения. «Поезжайте в Джи-зак: увидите результаты нашей работы». Эту фразу присутствующие ученые восприняли как ораторский прием — изящное завершение сухого по стилю доклада. Журналист же воспринял как деловую рекомендацию.
Мы приехали в область после победы над врагом хлопка и прежде всего отправились к энтузиасту биометода и бойцу фронта биозащиты. И встретились с мастером больших урожаев. Он же — гроза полевых вредителей.
Про Абдусадыка — бригадира комсомольско-молодежной бригады — пока не говорят: «Такой молодой, а уже знаменит на всю область». Дело в том, что область моло-лая, можно сказать, новорожденная; размещается на самых дальних окраинах Голодной степи.
Какие неожиданности ждут здесь освоителя? Заведующая сектором учета села за руль хлопкоуборочной машины и проработала весь свой отпуск. Так же поступил и секретарь райкома комсомола — хорошо это как почин или дело к заработку сводится? Идея применять принципы стройотряда в работе студенческих бригад, ежегодно приезжающих на уборку хлопка, — состоятельна ли она? Или, может быть, правы те, кто предлагает вообще отказаться от помощи горожан?.. Эти и многие другие вопросы стоят особенно остро именно сейчас и именно здесь. Вот почему занятый по горло Абдусадык Бегашев склонен поразмышлять о своем Октябрьском районе, о совхозе «Уч Кахрамон» и о том, как добиваться высокого урожая в маловодном году.
Мы выходили с Абдусадыком с хлопкового поля. В арыке вода поет голосом зурны. Беззаботная, веселая вода, сейчас она не работает, вольно резвится перед грядущим поливом. По-летнему горячо печет в этот осенний день. Место такое: Джизак — это, по одной версии, «белая крепость», а по другой — это «адский жар». Даже название реки Санзар окрашено тем же зноем — «Золотые частички» (вода, каждая частичка которой золотая). А земля — упорная, безответная к усилиям людей. Известно, что еще в XVI веке правитель Абдулла Хан пытался построить здесь канал Иски — Тюя — Тартар. Канал должен был соединить речку Санзар с Заравшаном. Пришлось бросить хану Абдулле свою затею, не хватило у него на это сил и средств. Знойная пустыня прогнала людей, не дала ни капли воды. Если верить народной молве, Тюя — Тартар означает «верблюжья тяга». Канал должен был брать воду из Заравшана с помощью колеса с прикрепленными к нему курдюками. Верблюд же должен был вращать это колесо. Верблюд не выдерживал зноя, и вода испарялась по дороге к каналу. А сегодня по руслу несостоявшегося четыреста лет назад канала течет вода.
Но ведь в нынешнем, например, году зной свирепствовал как никогда. Катастрофически мало было воды. Как же это — жара больше, воды меньше, а урожай лучше? Надо конкретно знать, как бригада Абдусадыка переспорила стихию, как мобилизовала науку и вековой опыт земледельца. Конечно, когда маловодье — на первое место выходят артезианские колодцы. Это раз. И подходящая именно к этому случаю обработка земли — мягкая обработка, такая, чтобы после полива земля держала всю влагу с осени до весны. Тогда весной пахать не надо, а надо только бороновать. Давно это подсказано практикой и большой наукой. Бригадир хлопковой бригады много должен знать — для того чтобы ему удался его труд, работают тысячи ученых. Но без души, без любви к земле не будет у земледельца победы над могущественным врагом — маловодьем.
В бригаде Абдусадыка — его братья, тоже механизаторы, и родня — все молодежь. Абдусадык — старший, его слушаются беспрекословно: все до одного живут хлопковым полем, за которое в ответе.
Есть еще секрет — техника. Думают некоторые: есть водительские права — сел и поехал. Но хлопкоуборочная машина — сложная. У нее свои секреты. Да и механизм для подборки хлопка требует особого подхода. Недостаточно только выносливости и силы, какой обладает, к примеру, знаменитый в Голодной степи Ахмаджан Валиев. Ты должен, как это блестяще делает знаменитый Ахмаджан, сам исправить неполадки в машине и притом на ходу, иначе задержишь уборку. Задержишь уборку, любое облачко грозит тебе срывом, если из него брызнет дождь: хлопок станет другим, количество изменится, пропадет качество.
…Абдусадык Бегашев думал сейчас не о том, кого он догонит, и какие ему придется принимать почести в случае рекорда. Озабочен он был тем, чтобы ни одного волоконца не пропало зря на поле. Именно у него, как у первой инстанции, спрашиваю я, как работает новая машина — механизм по опрыскиванию полей. Хороша ли машина? Хороша — считает Абдусадык. Хороша, потому что у нее, пожалуй, преимущество по сравнению с опылением авиацией. Во-первых, опыление новой малогабаритной машиной можно вести даже на маленьком участочке земли, а самое главное то, что нижние слои хлопчатника она лучше «берет». И зона вредного действия меньше у новой машины, чем у авиационного способа.
Я присутствовала при том, как комсомольцы передавали сделанные ими в нерабочее время 12 машин. Характерно, что ребята детально знают поведение машин на полях, они в настоящем контакте с механизаторами. Я передаю от них Абдусадыку привет. И он ответный просит передать ребятам. Большое спасибо просит передать им и еще сказать, что пока с машинами дефицит, мало их, очень нужны они и в Джизакской области.
Мне повезло, что я побывала в столице области в момент ее становления. Давным-давно мой отец был среди тех, кто осваивал Голодную степь, мечтал: вот освоим первую линию, потом будет самое трудное — Джизакская степь. Брожу по сегодняшнему городу и — знаю, что приеду снова, — вглядываюсь в облик города. Завтра он будет уже другим.
Уже существует генплан нового города Джизака. Органы планирования учитывают потребности населения, которое с 30 тысяч вырастет в 9 раз. В 11-этажном административном здании предусмотрены залы для занятий хлопкоробов-механизаторов, планируются библиотеки. Будет в городе новый театр, появятся скверы, парки.
…Некогда повелитель Ферганы Захиреддин Бабур, воитель, путешественник и поэт, правитель обширного района Индии, забрел в своих военных скитаниях в Джизак. Уставший после военных неудач и переходов по безводным пустыням, Бабур вознес хвалу трудолюбию джизакцев. «Мы нашли новую жизнь и новый мир», так воспел он в «Бабур-намэ» джизакский оазис XVI века, полный сладких дынь и чудесного винограда. К Джизаку и сегодня ведет тот же маршрут. Путь, лишивший некогда Вабура последних сил.
Сегодня этот путь пролегает через цветущую Голодную степь, через хлопковое поле Абдусадыка Бегашева, через поселки и новые строительные площадки. Он пересекает сложные ирригационные системы, каналы, коллекторы. Этот путь, как и 500 лет назад, приводит в древний город. В штаб наступления на Джизакскую степь.
Именно в самый трудный момент становления в штаб пришла весть: «напал на хлопок вредитель». Травить химией? Это легче всего. Но… знают специалисты, что разрабатывается новый метод. У нового метода — множество неясных сторон. Поэтому немалое число специалистов осторожничали. Это поначалу. Затем — не приняли. А затем кое-кто и отверг. Тучи сгустились, конфликт захватил десятой людей. Мы не опоздали. Мы встретились с победителями и первыми полями, освобожденными от врага.