Загрузка...Перед нами интересная и поучительная попытка подвести итоги современному состоянию основной проблемы правоведения вообще и философии права в частности: определению «существа права». Эта проблема есть поистине одна из наиболее трудных научных задач и, несмотря на то, что бесконечное множество учений пыталось разрешить ее, возможность прийти к прочным выводам и до сих пор еще может казаться далекой и неосуществимой.
Автор настоящего исследования полагает, что «науке права суждено прогрессировать… путем долгой и упорной борьбы мнений и учений ее представителей» (стр. II), и надеется, по-видимому, что рано или поздно она все же вступит «на путь согласного и правильного разрешения» своих основных вопросов (стр. III). Признавая вполне естественность и, может быть, даже необходимость такой надежды, мы склонны думать, однако, что правильность этого пути важнее, чем его согласность: ибо если признать, что при установлении, хотя бы и основных только, научных утверждений следует стремиться ко всеобщему признанию и согласию, то придется вообще отказаться от их установления, ибо какое же из них и когда собирало и может собрать вокруг себя действительно communis opinio1, хотя бы одних специалистов? Ценность научных определений должна иметь, конечно, какой-нибудь другой, не чисто эмпирический и количественный критерий более или менее «всеобщего» признания, и установление этого критерия есть одна из первых задач общей и специальной методологии. Работа по отысканию этою критерия естественно распадается на две части: критическую, вмещающую пересмотр и анализ имеющихся решений проблемы, и конструктивную, дающую опыт построения, а также общего и специального обоснования юридической методологии.
Сочинение проф. Палиенко содержит, собственно говоря, лишь первую часть этой работы, ибо анализ его направлен не столько на решение методологической проблемы по существу, сколько на критическое ориентирующее рассмотрение выдающихся и наиболее влиятельных современных философско-правовых доктрин. Мимоходом и попутно он выясняет, однако, в основных чертах и свою точку зрения, не останавливаясь, впрочем, надолго над этим выяснением. Рассмотрению чужих теорий он предпосылает схематический обзор учений о сущности права, начиная с древности, и обзор этот служит ему как бы введением к основному анализу.
Центральным пунктом, на который направлен интерес автора, является противоположение естественного права положительному и борьба между различными теориями за признание первенства того или другого. Автор прослеживает общую судьбу естественного права, его неизменное возрождение в самые различные эпохи и его постепенное очищение от ненаучных элементов, по замечанию Виндельбанда, оно являлось «лозунгом всех реформаций и революций» (стр. 9), а его прогрессивное историческое значение не решается отрицать даже такой «решительный противник» его, как Бергбом (стр. 61). Автор указывает далее на связь между «естественно-правовой школой» и «новейшим формально-логическим направлением в юриспруденции» (стр. 66), останавливается на исторической школе юристов и отмечает (стр. 108), что современное позитивное направление в правоведении, признав правом только право положительное, устранило дуализм основного противоположения, но не могло разрешить целого ряда самостоятельных проблем, установленных естественно-правовым течением, и этим открыло путь к его возрождению. Неудовлетворительность современного состояния правоведения признается с разных сторон и засвидетельствована критиками самых различных направлений. Одних не удовлетворяет рационализм юридического метода; другие возражают против чрезмерной историзации права; третьи настаивают на очищении правоведения от всех естественноправовых остатков; четвертые, наоборот, стремятся возродить естественное право на более научных основах. Останавливаясь на теории сторонников такого возрождения, автор характеризует воззрения Новгородцева, Евгения Трубецкого, Петражицкого, а из западных ученых теории Штаммлера, Спенсера и Фулье, и после ряда отдельных возражений дает общую оценку новейшего естественно-правового течения. Две последние главы содержат критический анализ различных определений права, господствующих в современной юриспруденции, и отдельных учений об основании правовой связанности государства. Здесь автором дается целый ряд интересных замечаний, воспроизвести которые мы не имеем возможности, и потому отсылаем читателя к самой книге.
Если же мы обратимся к взглядам самого автора, то получим приблизительно следующее. Самое противопоставление естественного права положительному кажется автору неудачным, ибо оно вызывает представление о том, что положительное право «неестественно» (стр. 185). Кроме того, неправильным представляется автору то, что некоторые из современных ученых сближают идеальноправовые представления с нравственными нормами и признают как те, так и другие — факторами, обусловливающими генезис положительного права (стр. 133, 177, 180). Автор видит здесь смешение и думает, что оно должно устраниться, если понятию права будет дано ясное и точное родовое определение. В то же время он относится скептически к склонности теоретиков естественного права придавать своим критериям абсолютное значение; критерии для оценки права должны иметь, по его мнению, всегда относительное значение (стр. 158, 196) и базисом для их обретения должны служить положительная наука и действительность, «под воздействием» которой мысль человека выясняет и конструирует «принципы желательного и необходимого». Понятию права автор дает затем следующее определение: нормы права суть нормы внешнеповелительного или внешнеимперативного характера, являющиеся для членов общения по самому смыслу своему принудительными, т. е. необусловленными в своей обязательности исключительно субъективным признанием определяемого лица (стр. 256—265). Согласно этому определению все нормы, обладающие в сознании группы или индивида указанными свойствами, суть правовые нормы как для них, так и для тех лиц, на которых их сознание распространяет значение этих норм (стр. 259—260). Отсюда вывод: естественное право есть не право, а лишь правовой идеал, ибо в основании его не лежит сознание извне установленной обязательности. Всякое право есть «внешне-положенное» и потому положительное, применяется оно фактически или нет.
Нельзя не признать, что в таком воззрении есть известная последовательность, но убедительным оно все же нам не представляется. Прежде всего самое определение права является слишком бедным в содержании и слишком широким по объему. Оно недостаточно отграничивает правовую норму от нравственной, ибо не указывает на различие в содержании предписаний; оно совсем не отграничивает правовое предписание от произвольного, ибо последнее также внешне-императивно и не обусловлено в своей обязательности согласием определяемого лица. Далее шатким кажется нам превращение факта внешнего установления нормы в простое сознание ее внешней императивности; в этом нельзя не заметить влияния психологической теории Петражицкого. Оба эти недостатка лишают убедительности определение автора: придать известной норме оттенок внешней императивности в сознании людей может любой субъект, и не снабженный правотворческими полномочиями, и автор должен будет признать положительное право там, где по существу его не будет (а будет, может быть, лишь произвольное предписание). Точно так же многие иллюзии народного правосознания состоят именно в том, что свойство внешней императивности живет только в нем и не имеет в своем основании никакого объективного фактического состава и т. д.
Наконец, автору следует сделать еще одно возражение. Противопоставление естественного права положительному, являясь действительно характерным для современного правоведения, не исчерпывает, однако, собою состояния его в целом. Автор, конечно, знает это и не раз отмечает в своем произведении. Но принципиально он не придает этому обстоятельству достаточного значения. А между там методологическое расхождение в науке права ушло теперь уже так далеко, что примирение возможно только в порядке сосуществования и совершенно невозможно в порядке исключительного преобладания какого-нибудь одного метода. Открытого и принципиального признания методологическогоплюрализма мы не находим в сочинении проф. Палиенко; мало того, он даже стремится устранить так или иначе дуализм из правоведения, отрицая естественное право как право. Проф. Палиенко считает, по-видимому, возможным дать одно-единое определение понятию права, не считаясь с тем, что если бы даже оно удовлетворило юриста, оно не удовлетворит политика, историка, социолога, философа, моралиста. Мы вообще думаем, что если юристы не сговорились до сих пор по вопросу об определении своего основного понятия, то это не потому, что господствовали спекулятивные приемы мышления (стр. 229), а потому, что не были с достаточной ясностью осознаны: во-первых, соотношение между предметом и методом в общей методологии и, во-вторых, необходимость признания методологического плюрализма. Право будет ценностью, целью, социальной силой, суждением, рефлексом экономики, психическим переживанием и т. д. в зависимости от того, на какую познавательную точку зрения станет исследователь. И вот различие этих точек зрения и правомерность их научного сосуществования не признаны у автора определенно. Отсюда, думается нам, невозможность согласиться с некоторыми из его утверждений. Так, рассмотрение идеально-правовых построений с точки зрения их нормативного значения и с точки зрения их влияния на генезис положительного права является, по нашему мнению, не только не смешением, но необходимой полнотой их научного освещения. Напротив того, стремление автора базировать обретение критерия идеально-правовой ценности на социологическом познании действительности представляется нам неправильным. Философское рассмотрение права не руководится социологическим и не зависит от него: здесь необходима, по нашему мнению, полная и точная дифференциация на принципе обоюдного признания и терпимости. Сам автор близок к такой точке зрения, когда, например, возражает Штаммлеру, что «история права… не может наперед дробить материал по важности или неважности для прогрессивного развития» (стр. 121), или когда настаивает на теоретическом значении формального изучения права (стр. 116).
Харьков, 1908. Стр. III+342. Ц. 2 р.