Было бы неправильно пытаться дать «словесный портрет» Светланы. Однако постановка мучающих ее проблем, направленность размышлений выразили ее нравственные, духовные искания. В нашем мировоззрении — марксистском, материалистическом, атеистическом — находят свое значительное, почетное место духовные, нравственные ценности. Собственно, весь процесс воспитания, подготовка человека к овладению им высотами гражданственности, нравственности и охватывает этот процесс, охватывает не единицы— миллионы людей, массы. Не простой, не однолинейный это процесс.
М. Горький в двадцатых годах прогнозировал его, подчеркивал трудности и драматизм личных путей к идеалу. «Как всегда это бывает вслед за катастрофами социальными — люди, уставшие от оскорбительных толчков извне, обязаны и принуждены будут взглянуть в свой внутренний мир, задуматься — еще раз — о цели и смысле бытия. Таковых людей народится неисчислимо более того числа, кое ныне существует на земле: …Вообразите, что будет, если десятки и сотни тысяч людей воспылают страстью догадаться не о том, как удобнее жить, а о том, зачем жить»,,— писал он своему адресату.
Света как раз из людей того типа, появление которых предсказал Горький. Она из тех, кто не боится задавать «проклятые вопросы», чтобы осваивать рубежи развития духа, нравственности.
. Коммунистический идеал общества и нравственный кодекс строителя коммунизма — высшие цели и ценности, для всех нас. Но у каждого свои к ним, личные пути. Максимализм моральный — нежелание компромисса с условиями, а также со слабостями и несовершенствами других людей… форсированная переделка все враз — самый ли верный это путь? Не самый, может быть, ведь мы всю жизнь учимся, опыт работы й общения позволяет нам делать новые шаги и повышать наш нравственный уровень (например, обсуждение «случая Потапова» улучшило нравственную атмосферу не одного коллектива, это видно из откликов, публикуемых в печати). Завтра, думается, Светлана вырастет из максимализма — романтики пагубного, «вторичного». И главное в ее исканиях — максима моральная, пройдя через испытания реализмом, приобретет все более четкие черты личного идеала. Так это случилось с бойцами-матросовцами, романтиками, прошедшими суровую школу испытания реализмом.
Тогда и романтика Светланы обретет тепло и свет. Померкнет мрачноватый накал «пагубы» — дух Мцыри, который исповедует Света в 19 лет. Вовсе не «ошибка» это, не заблуждение. Это увлечение романтизмом Мцыри. Возвышенность над суетой и пустяками останется у нее и тогда, когда романтизм мцыревского, пессимистического настроя перейдет на новый этап, пронизанный оптимизмом, порожденным сознанием того, что ты лично решаешь, лично приносишь пользу обществу. Проблема же: конторский стол или геологическая оснастка— не самое здесь главное. Главная проблема — как стать личностью духовно богатой. Воинственное провозглашение «не хлебом единым» — в практике каждодневной жизни, в поступке.
…Что я такое? Этот вопрос задает каждый себе на заре юности, в зрелой поре, на закате жизни. Светлана «примеряет» к себе мерки романтизма, максимализма, попыток отрицания. Тут и отрицание «стандартов», общепринятых норм, так кажется Свете. Однако и тон, и стиль, и смысл ее вопросов, размышлений, рассуждений — поиск путей совершенствования своего духа, личности своей. Света стремится выяснить: какова реальная мера возможностей человека, сил его в сотворении им себя самого, в преобразовании духа своего, в сотворении судьбы своей. Ей важно знать, как духовное развитие личности соотносится с чувством гражданской ответственности, активной жизненной позиции.
«Вы яростная оптимистка», — бросает мне Света не то реплику, не то упрек в связи с разговором о романтике. В этом видит она наше с ней различие. А я вижу общее. «Оппонентка» моя как раз и стремится к оптимизму, возможно, к «яростному». Она не боится страдать, готова претерпеть сомнения, выстрадать свои поиски и ответы, не ищет готовых заранее ответов. Светлана покидает «эпоху Мцыри» и от романтики-«пагубы» идет к романтике, отвечающей нашей современной эпохе. К романтике духовности, не отступающей перед реализмом.