Загрузка...Общий принцип земли, пишет Юнгер,— столкновение следующих противоположностей: материя — дух, земная власть — власть высшего духа, инстинкт — разум, тайные учения — свободная наука,связанность — свобода, Каин — Авель, деспотизм — абсолютизм, тирания — господство как высший принцип, получение власти путем дворцовых переворотов — наследственное получение власти, экономическое развитие под страхом — экономическое развитие путем конкуренции. Нет необходимости раскрывать каждую из этих «антитез». Их общий смысл понятен. К тому же Юнгер стремится увести читателя от логического понимания этих противопоставлений, пытаясь лишь возбудить эмоциональный настрой «за» и «против». Тем не менее ясно, что «материализм» у него означает стремление к наживе, стяжательству, эгоизму. А «дух»— это все возвышенное и благородное. «Деспотизм» и «абсолютизм» в этом контексте выражают противопоставление власти народа и элитарного авторитаризма. Сложнее понять «позитивное» отношение Юнгера к «разуму» и «свободной науке», которые постоянно были у него объектом агрессивности. Это, видимо, камуфляж, вызванный новой политической ситуацией послевоенного времени. Те же причины определили «осуждение» Юнгером «варварства», которым он постоянно восторгался в своих ранних произведениях. Но чтобы эти модификации не ввели читателя в заблуждение, Юнгер сгущает краски, рисуя свой мифический образ «Востока»: «Мы ощущаем силу тяжести этого континента, мы слышим угрожающий звон цепей с Кавказа… Все тот же ужас предшествует вторжению орд с Востока, когда небо окрашивается заревом пожара… Перед этим бледнеет угроза поражения от руки себе подобных в войне между нациями и даже в гражданской войне, а защита форпостов становится самой священной задачей. Она снимает все различия, все унаследованные тяжбы между народами Запада. Господство свободного духа над миром покупается наивысшей ценой. Это — испытание, и для того, чтобы его выдержать, жертвенный путь неизбежен».
«Восток» для Юнгера выступает, с одной стороны, как вневременное метафизическое понятие, выражающее зло, варварство, каннибализм, а с другой — как геополитическое понятие, равнозначное социализму, большевизму, коммунизму. В соответствии с этим вторым пониманием «Востока» Юнгер включает в него европейскую часть СССР, Польшу, Чехословакию и другие европейские страны социалистического содружества. Символом всех этих «восточных» государств у него является Советский Союз. Но чтобы уменьшить страх перед оборонной мощью Советского Союза, Юнгер заявляет, что победа «Востока» во второй мировой войне определилась не социальном строем СССР, не моральным превосходством советских людей или уровнем совершенства оружия, а пространством и климатом. Итоги войны в данном случае интересуют писателя лишь с точки зрения ее результатов. Никакого морального или политического осуждения фашистской агрессии мы здесь не находим.
С этих же позиций в романе рассматривается личность Гитлера и все преступления нацизма. Гитлер, собственно, был не так уж плох, говорит Юнгер. Его вина заключается-де лишь в игнорировании генералитета и военного искусства. Ошибка «ефрейтора» была в том, что он считал свою харизму идентичной с харизмой старого Фрица. Это заблуждение привело Гитлера к тому, что «мир… ускользнул от него».
Юнгер пытается придать своим рассуждениям видимость объективности. Оправдание агрессии против стран социализма, которая якобы должна дать свободу историческому развитию «Запада», проводится в мистически завуалированной форме. Новый поход на «Восток», по Юнгеру, является жребием немцев, предопределен судьбой. Осмысленная история, высшая жизнь, свобода как «подчиненная Азия» и «уничтоженный социализм», согласно Юнгеру, наступят тогда, когда «мы снова отпразднуем триумф над титанами».
Одна из особенностей новой трактовки реакционного мифа состоит в том, что Юнгер переносит мифический конфликт «Востока» и «Запада» на всю природу человека вообще. По замыслу автора, это должно служить мистическим оправданием преступлений нацизма. В «Гордиевом узле» он заявляет, что зверства фашистов, недостойные «человека западной цивилизации», совершались потому, что в них пробудились дикие «восточные» инстинкты, дремлющие в душе каждого человека, в том числе и «западного». Другими словами, первопричиной нацистских преступлений, как и всех других преступлений в мире, являются, по Юнгеру, варварские инстинкты восточного происхождения и никак иначе. Внезапное самораскрепощение этих инстинктов при решительных схватках определяет, дескать, зверства и ненужные жестокости. Выход, по этой «теории», один: «Запад, подобно Александру Македонскому, должен разрубить гордиев узел. Более того, в борьбе с «Востоком» допустимы все средства, включая и «неоправданное кровопролитие».
Плодовитый писатель, он за свою долгую жизнь (род. в 1895 г.) создал не один десяток литературно-философских произведений. И все они, несмотря на различие сюжета и жанра, имеют одну направленность: борьба с разумом, прогрессом, демократией, миром. Реакция по заслугам ценит своего идейного оруженосца, и среди этих «заслуг» немалое значение имеет эстетизация войны, жестокости, насилия, агрессивно-геополитическая направленность против «Востока». Юнгер имеет множество различных наград. Он лауреат литературной премии города Бремена (1956), премии Госляра (1956), премии за заслуги в области: культуры Союза немецких промышленников (1960), премии Иммермана (1960), имеет «Большой крест за заслуги перед родиной» и является кавалером золотой медали Штейна (1970). Э. Юнгер — единственный писатель ФРГ, произведения которого при жизни изданы в 12 томах (1960—1965).
В последние годы, приспосабливаясь к современным реалиям (речь идет о романах «Рогатка»— 1973 г. и «Оймесвиль» — 1977 г., сборнике эссе «Числа и боги. Филимон и Бавкида»— 1975 г.), Юнгер в значительной мере избегает фанфарных деклараций, которые принесли ему сомнительную славу поэта войны и жестокости. Теперь он витийствует по поводу «бесплодности» свободы, прогресса, демократии, гумаиизма. Правда, в романе «Рогатка» он устами своего героя-гимназиста вновь призывает стрелять, «хотя бы и из рогатки», если у них отняли пушки и бомбы. Но эти нюансы не меняют общей направленности писаний Юнгера. Недаром в рецензии на «Рогатку» известный прогрессивный западногерманский писатель Зигфрид Ленц пишет: «Там, где «капитано» (воинское звание Юнгера.— В.З., М. Ф.) когда-то стоял, он остался и сегодня, несмотря на все поучительные уроки, которые нам дала история…»
В стремлении впрячь западных союзников в колесницу своей агрессивной внешней политики идейные оруженосцы германского монополистического капитала при рассмотрении и оценке современной политической обстановки в Европе, на характер которой оказывают решающее влияние успехи и победы идей социализма, широко прибегают к абсурдным и бессмысленным историческим аналогиям, заимствованным из времен гуннского и монгольского нашествий на Европу. Известный идеолог современной западногерманской реакции Франц-Йозеф Штраус в одной из своих книг, претендующих на определение основных принципов политики, стратегии и тактики НАТО в отношении социалистических стран, заявляет: «Вторжение России в Центральную Европу является исторической катастрофой нашего столетия». Столь же краткая, сколь и нелепая формула «угроза с Востока» постоянно звучит во всей правой печати ФРГ. На очередном съезде ХДС 19 мая 1980 г. его председатель Г. Коль вновь пытался запугать делегатов, а заодно и западногерманских обывателей в целом «угрозой с Востока». Ему вторит гость съезда все то же Штраус. Шпрингеровская «Ди вельт», вопреки документальным репортажам о железнодорожных составах с советскими танками и солдатами, идущими с территории ГДР на Родину в рамках осуществления мирной инициативы СССР по отводу 20 тыс. советских солдат и 1 тыс. тиков, заявляет, что наша акция носит «чисто символический характер» и в действительности никакого отвода нет. Все это преследует цель раздувания клеветнической кампании о «растущей советской угрозе».
Реакционные идеологи ФРГ не гнушаются никакими средствами для того, чтобы извратить истинную сущность миролюбивой внешней политики СССР, беззастенчиво приписывая этой политике не присущие ей цели агрессии и экспансии.
Одним из излюбленных в этом отношении приемов является, в частности, изображение СССР как продолжателя захватнической политики русского царизма. «Основной линией русской политики,— пишет генерал бундесвера Кильмансег,— со времен Ивана Калиты, т. е. с XIV века, и особенно со времен Петра I является постоянная экспансия, направленная на территориальные приобретения… Это находит также полное подтверждение в облике сегодняшней советской политики». Ясно, что в свете таких фальсифицированных исторических реминисценций акции на особую миссию ФРГ в спасении Западной Европы должны резко возрасти!
Историческую победу социализма в странах Восточной и Юго-Восточной Европы реакционные идеологи ФРГ сравнивают с нашествием варваров на Запад и выводят напряженность политической обстановки в Европе из самого факта победы социализма в этих странах. Для высказываний подобного рода весьма характерным является высказывание «Бюллетеня ведомства и информации правительства ФРГ». Давая геополитическую трактовку современной обстановки в Европе в связи с выпадением из капиталистической системы стран Восточной и Юго-Восточной Европы и делая акцент на тяжести «утраты» для Запада районов Чехословакии и Силезии, бюллютень пишет: «Судетско-немецкий район и его история… играют решающую роль в европейской политике. Ибо чем иначе можно объяснить неимоверную напряженность между Востоком и Западом, если не тем, что сердцевина Европы — Богемия, Моравия и Силезия — залита азиатским потоком, начисто смывшим и разрушившим органическую перемычку между Востоком и Западом, вследствие чего Европа и Азия сталкиваются теперь в сердце нашего континента. Европа за всю свою историю пережила немало подобных ситуаций. Всякий раз восточный поток врывался в сердце Европы: вспомним аваров и гуннов, орды Чингисхана и вторжение турок. Всякий раз они стучались в ворота Центральной Европы, и всякий раз, благодаря сплочению всех сил, удавалось отразить их натиск. Теперь опять великая азиатская держава стоит на Эльбе и Верре, на Западе и в предгорьях Богемского леса, в сердце Вены. Поэтому больше чем когда-либо раньше необходимо объединение всех сил Европы, чтобы отстоять то, что веками создавалось христианским гуманизмом».
Даже самое поверхностное знакомство с историей Европы позволяет увидеть, как официальный орган правительства ХДС/ХСС ФРГ, бессменно находившегося у власти до 1969 г., бесцеремонно обращается с общеизвестными историческими фактами, прибегая к их грубому искажению в угоду обоснования бредовой идеи «особой миссии» Германии и оправдания «необходимости» организации крестового похода против Советского Союза. Каждому непредубежденному человеку известно, что именно славянские народы и, в частности, великий русский народ неоднократно в истории спасали Европу от иноземных захватчиков. Наконец, хорошо известно, что именно народ Советского Союза — первой в мире социалистической страны — спас Европу от самого страшного из всех нашествий, известных истории человечества,— от нашествия коричневой чумы в лице германского фашизма.
Идея «особой роли» и «особой миссии» Западной Германии — это крайне реакционная и весьма опасная для дела мира в Европе идея. Опасность этой идеи состоит прежде всего в том, что посредством ее враги мира пытаются оправдать в глазах немецкого народа и всех европейских народов свои агрессивные планы и действия против социалистических стран, опираясь на помощь и содействие американского империализма и всех стран Североатлантического блока. Этой идеей они пытаются оправдать войну как орудие национальной политики. Являясь порождением самых реакционных кругов германского империализма и воплощая в себе его экспансионистские и агрессивные устремления, идея «особой роли» и «особой миссии» империалистической Германии в решении судеб современной Европы является несостоятельной антинаучной идеей.
Ее несостоятельность и антинаучность вытекают из разных аспектов рассмотрения: социологического, политического, исторического и географического.
- Социологическая несостоятельность этой идеи состоит в том, что она представляет из себя не что иное как попытку воспроизведения и гальванизации в современных условиях старых, обанкротившихся идей реакционного мальтузианства и великогерманского шовинизма. Именно эти компоненты лежат в основе Маниакальной идеи о божественном предназначении империалистической Западной Германии в «спасении» Европы от коммунизма. Конечно, современные идеологи западногерманского империализма не говорят столь откровенно, как это делал Гитлер, относительно расовой и национальной исключительности немцев и их предназначении повелевать при помощи меча другими народами, предпочитая маскировать свои притязания ссылками на заботу о судьбах европейской культуры и всей «западной цивилизации», но это нисколько не меняет самого существа дела. Остается фактом, что идеология реакционной буржуазии ФРГ не ориентирует массы немецкого народа на борьбу за сохранение мира, национальную безопасность, на борьбу за искоренение остатков людоедской философии шовинизма и расизма в сознании немецкого народа. Вместо этого германская монополистическая буржуазия и ее идеологи встали на путь возрождения старых реакционных, отвергнутых жизнью учений. Этот факт является весьма показательным с точки зрения проявления глубокого кризиса современного империализма и его идеологии. Этим, однако, не исчерпывается социологическая несостоятельность идеи «особой роли» и «особой миссии» империалистической Западной Германии в «спасении» Европы от коммунизма. Несостоятельность данной идеи вытекает далее из того факта, что, выдвигая ее, реакционные идеологи ФРГ исходят из заведомо ложной предпосылки о наличии несуществующей угрозы Западной Европе с Востока. Чтобы заставить людей поверить в наличие такой угрозы, они сознательно фальсифицируют сущность марксистско-ленинской теории социалистической революции, утверждая, будто коммунизм распространяется путем применения насилия извне, путем завоевания. Но ведь это лживая и произвольная предпосылка, противоречащая как марксистско-ленинской теории социалистической революции, так и практике ее осуществления в различных странах в современную эпоху перехода от капитализма к социализму. В действительности социализм не привносится извне, не навязывается и не экспортируется, а является результатом вызревания необходимых внутренних условий и предпосылок, представляя из себя закономерное и неизбежное явление общественного развития. В силу этого идея «особой роли» и «особой миссии» империалистической Германии в деле спасения Европы от коммунизма является не только антинаучной и несостоятельной по своему содержанию и происхождению, но и совершенно беспредметной, поскольку она исходит из грубой фальсификации принципов марксистско-ленинской теории социалистической революции.
- Политическая несостоятельность идеи «особой роли» и «особой миссии» Германии состоит в том, что ее авторы совершенно произвольно и безосновательно присваивают себе право говорить от имени всего немецкого народа. Они сознательно игнорируют при этом исторический факт существования Германской Демократической Республики, являющейся центром и оплотом всех прогрессивных, демократических и миролюбивых сил немецкого народа. Совершенно бессмысленно и нелогично взваливать бремя ответственности за «спасение» Европы от коммунизма на немецкий народ, когда одна треть его успешно строит социализм и ведет решительную борьбу за мир против милитаризма, фашизма и войны, когда в самой Федеративной Республике имеются прогрессивные силы, ведущие борьбу против возрождения сил милитаризма и неонацизма. Энгельс указывал в свое время: «Подсчитывая боевые силы коммунизма, можно спокойно причислить к ним демократически настроенные массы». Это замечание Энгельса вполне применимо к современной эпохе и к современной немецкой действительности. Весьма существенным является и то обстоятельство, что прогрессивные и миролюбивые силы немецкого народа ФРГ пользуются содействием и моральной поддержкой стран могучего социалистического содружества, членом которого является Германская Демократическая Республика.
- Историческая несостоятельность рассматриваемой идеи состоит в том, что немецкие милитаристы никогда не были защитниками Европы от чужеземных нашествий. Поистине нужно потерять последние остатки меры и совести, чтобы изображать дело таким образом, будто немецкая военщина может выступать в роли хранителя безопасности народов Европы. Из истории хорошо известно, что разбойничьи традиции германских милитаристов восходят к средневековым временам грабительских походов крестоносцев и тевтонских «псов-рыцарей». Из истории также хорошо известна преступная разбойничья роль реакционного пруссачества, организовывавшего непрерывные захватнические войны с целью грабежа своих соседей, отравлявшего и развращавшего весь немецкий народ ядом идеологии милитаризма, шовинизма, рабства, беспринципности и тупого бюрократизма.
«Мелкие кражи, подкуп, прямая купля, происки с наследством и т. д.,— отмечает Маркс,— к подобным презренным делам сводится вся прусская история».
Весьма выразительную характеристику роли реакционного пруссачества в немецкой истории дал и Эрнст Фишер в то время, когда он еще не стал на путь ревизионизма и ренегатства. «Роковое влияние на национальную историю Германии,— писал он,— оказывало реакционное пруссачество. Жестокость и надменность прусских юнкеров, прусский милитаризм и бюрократизм, прусская идеология господства и прусский дух рабства наложили на германскую историю страшное клеймо. История Пруссии со времен тевтонского ордена «псов-рыцарей», мучителей крестьян и душителей славян, представляет собой единственную в своем роде хронику грязных интриг и вероломных нападений, развития маниакальной мысли о величии «богом избранного народа», мысли о рабском подчинении верноподданных Прусси, которая подобно раковой опухоли все глубже укоренялась в теле Германии».
Германский фашизм с его бредовыми идеями «расового превосходства» и «мирового господства» явился законным и логическим воспреемником реакционного пруссачества, ассимилировав и гипертрофировав все его отрицательные черты и свойства. За всю свою историю Европа не испытывала большей опасности самого страшного и чудовищного порабощения, чем та опасность, которую нес ей германский фашизм. Только лишь благодаря титаническим усилиям и неисчислимым жертвам народов Советского Союза, сплотившего вокруг себя все свободолюбивые народы, удалось сокрушить германский фашизм и спасти европейскую и всю мировую цивилизацию от рабства и вырождения. Однако современные историки, идеологи и политологи ФРГ вновь возвращаются к откровенной апологетике пруссачества. Одним из них является уже упоминавшийся нами профессор истории Шепс, получивший за свои реакционные пассажи различные поощрения милитаристско-монополистических кругов и постоянно выступающий на страницах правоэкстремистской печати. В своей благодарственной речи в связи с присуждением ему премии Аденауэра Шепс заявил: «Я полагаю, что страна как раз сейчас непосредственно нуждается в прусской идее… так как в результате экономического чуда наша молодежь оказалась без руля и без ветрил». То, что сегодня «нет Пруссии», утверждает он, является «моральной катастрофой Германии». Постулируя концепцию «надвременного характера прусского исторического феномена», Шепс требует территориально-политической реставрации «третьего рейха», узурпации остатков формально-демократических прав населения с помощью авторитарной системы («королевство божьей милостью»), установления «казарменного порядка» под видом реабилитации «немецкой традиции». Все это интегрируется формулой необходимости борьбы за «единство Германии». В 1973 г. он заявил: «Прощание с Германским рейхом, с немецкой историей, с немецкой традицией. Немцы Федеральной Республики — бедные собаки: народ без прошлого, который из-за этого не может иметь и будущего». Логическим следствием позиции Шепса является и оправдание фашистского рейха. Недаром одна демократическая газета ФРГ отмечает: «Шепс и сегодня откровенно чувствует себя в коричневом углу, как дома».