Крутой поворот в движении западной мысли.

Крутой поворот в движении западной мысли, предполагавший ориентацию на научный поиск универсального метода познания Мироздания и общества людей, на философское постижение самосознания, резервов человеческого разума, произошел в связи с тем, что назревал глубочайший кризис в научном познании и в теории познания — философской гносеологии. Философии предстояло найти пути примирения между притязаниями науки на обладание подлинным знанием о мире природы и мнением скептиков о том, что опытное знание не может быть абсолютно достоверным, или точным (истинным), да и рацио

нальные (в основном математические) знания есть не что иное, как опытные сведения, приведенные в порядок при помощи такого познавательного инструмента человека, как разум. По Канту, человеку доподлинно известно только то, что пронизано и доказано его разумом, а законы природы лишь встраиваются в схему рационального знания. Получается так, что в процессе познания не разум приспосабливается к вещам и явлениям природы, а наоборот, последние приспосабливаются к разуму.

Можно сказать, что этот гносеологический поворот стал высочайшим культурно-цивилизационным и этико-гуманитарным подвигом выдающегося немецкого ученого и философа новой формации Иммануила Канта и многих других деятелей науки и философии, предшествовавших ему и последовавших за ним. Так, начиная с Р. Декарта и Ф. Бэкона в европейской философской мысли происходило формирование качественно нового отношения исследователей к познанию мира, ориентированного прежде всего на постижение самосознания или осмысление человеком самой уникальной своей ценности — разума как субъекта культуры. Поэтому в сфере философии проявился новый смысл, подчиняющийся формуле «рационализм и научное просвещение». На знамени ученых нового типа, фило-софов-просветителей, ищущих по сути универсальный метод познания Мироздания, был начертан призыв к опоре на строгий научный разум. Начиная примерно с середины XVIII века на передний план философского осмысления бытия мира выдвинулся человеческий разум — активный, творческий, свободный как от религиозных предрассудков, так и от разного рода метафизических догм или сверхопытных «гипотез». Причем этот разум воспринимался как особо критичный, подвергающий сомнению все — прежние знания, старые способы познания и методы исследования — и предписывающий предпринимать метафизический анализ собственных познавательных способностей и творческих возможностей человека.

В XVIII-XIX веках ученых и философов (особенно немецких), сильно различающихся по интересам и методам познания мира, объединяло прежде всего то, что все они по достоинству оценивали высочайшую духовную миссию философии, которая становилась критической совестью научно-познавательной деятельности, осуществляющей в мире общечеловеческой культуры глубокую рационально-критическую саморефлексию. В их работах критическое мышление впервые стало претендовать на самый широкий проблемный диапазон философского переосмысления знаний о мире, а также идей о развитии общества, человека и его разума в единстве. Вместе с тем нельзя представлять дело таким образом, будто бы все другие области человеческого познания, особенно в сферах духовной культуры, зависели только от саморефлексии философии и что только через нее они обретали некий содержательный смысл.

Познавательное самосознание — это, безусловно, прерогатива философии, но не только. Оно зримо проявляется во всей познавательной культуре человечества. Ведь на протяжении всей истории становления культуры случалось, что на переднем крае познания оказывались то религия или наука, то искусство или техника, то литература или политика. Подтверждением этому служат такие исторические эпохи, как Средневековье (когда первенствовала религия), Возрождение (искусство), Новое время (наука). Вспомним, к примеру, времена А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, других выдающихся русских писателей, годы радикальных реформ и преобразований или всеобщего стремления простых людей к грамоте, политехническому образованию и т.д., которые засвидетельствовали особо высокое значение в развитии познания мира и человека в нем литературного (художественного) слова. Таким образом, поле познания действительно ничем не ограничено: ни временем, ни пространством.

В классическую эпоху философии ее лучшими представителями был разработан специальный научный «аппарат», «технология» специального размышления, то есть новые способы логической аргументации и методы доказательства, отличные от известных конкретно-научных. Сама по себе разработка специальной «технологии размышления» оказалась в итоге причиной появления сакрального мира философии как единственной аподиктической, то есть самое себя обосновывающей, дисциплины. В наивысшей степени это проявилось в философских системах И. Канта (1724-1804), И. Фихте (1762-1814), Ф. Шеллинга (1775-1854), Г. Гегеля (1761-1830), Л. Фейербаха (1804-1872) и других родоначальников зрелой философской мысли, наиболее целостно представлявших утверждение человеческого разума как самосознания. Именно они первыми увидели высочайшую познавательную (методологическую) миссию философии — быть критическим ориентиром в становлении общечеловеческой культуры.

Значение вклада в науку классиков немецкой философии состоит в том, что именно им выпала та высочайшая духовная миссия, которая и придала современной философии облик значительно более открытый и понятный, чем когда-либо в прошлом, сформировав специальную систему дисциплин, идей и понятий, систему сложную и многоплановую, где отдельные звенья логично взаимоувязаны в некую единую интеллектуальную цепь философских абстракций. Немецких философов, несмотря на их принципиальные различия, объединяло то, что все философские проблемы ими решались на базе более широких и более основательных методологических размышлений. По сути, все представители немецкой классической философии строили свои учения на базе проблематики весьма высокой степени обобщенности. Так, они рассуждают о мире в целом, о диалектических закономерностях его саморазвития. В тесном взаимодействии с этими проблемами возникло учение о познании природы (неживой и живой). Одновременно философски более основательно осмысливалась и проблема человека.

К сожалению, на нынешнем этапе философия еще не стала критической совестью современной культуры или полем активной саморефлексии. Поэтому немецкая философия XVIII-XIX веков по сей день считается в этом отношении высочайшим и недосягаемым пока духовным идеалом. Немецкие философы умело критиковали принципы метафизики (схоластической), но одновременно они преобразовывали ее, придавая характер общемировоззренческой дисциплины. Именно тогда философия превратилась в концептуально целостную духовность, рационально соединив в себе отдельные очень сложные, разветвленные учения, системы посредством единого нравственного идеала гуманизма. Однако необходимо уточнить одно обстоятельство: немецким философам была присуща особо высокая рациональность в смысле целостного умопостигаемого подхода, но не в смысле отличного от диалектики метафизического (механического) метода. Более того, они разработали целостную диалектическую концепцию развития, приложимую к исследованию природы.

У истоков формирования ключевых принципов современной мысли находились методологические открытия оригинального ученого и философа того времени И. Канта Именно ему принадлежит оценка новой эпохи в сфере научного познания мира в рамках созданной им трансцендентальной философии. Начиная с 1770 года И. Кант последовательно развивал в своих трудах эпохальный вывод о том, что в познании причинность не черпается из опыта, а привносится в него. Он пришел к осознанию роли и значения человеческого разума, решительно выступив против догматизма, умозрительной метафизики и традиционного скептицизма. Философ спорил и с дуалистическим учением о непознаваемых вещах, существующих независимо от познания (объективного источника ощущений). Иоганн Гете (1749-1832) назвал И. Канта самым выдающимся философом, ибо «именно его учение продолжало влиять и впоследствии, и глубже всего проникло в нашу немецкую культуру. Он повлиял и на вас, хотя вы и не читали его. Здесь уместно привести замечание, которое мы могли сделать на своем жизненном пути: ни один ученый не мог безнаказанно игнорировать то великое философское движение, начало которому положил Кант» [1].

Научные знания, по Канту, не являются результатом опыта, как в этом были уверены эмпирики. С другой стороны, источником знания не может быть и исключительно разум, как ошибочно полагали прежние рационалисты. По Канту, все проблемы познания мира решаются при помощи выдвижения новаторской рациональной гипотезы, согласно которой объекты должны сообразовываться с целями научного познания. Философ весьма дерзко для того времени предположил, что все объекты, возможно, сами приспосабливаются к чувственному созерцанию исследователя. Получается, что не познающий разум вырабатывает новые понятия и законы, способные точно (идеально) отразить объект, а наоборот, сами объекты, как только они «домыслены» субъектом, начинают самостоятельно регулироваться или, говоря иначе, согласовываться с понятиями, выработанными разумом. То есть происходит своего рода смещение роли познания с объекта на субъект, вернее на то, что субъект привносит в объект в процессе своего познающего действия. Мыследеятельность субъекта — это и есть познание, которое впервые у И. Канта выступает его основанием, а предметом научного исследования становится следствие. Таким образом, философ придал мыследеятельности субъекта статус субстанции старого рационализма. Это философское открытие стало революционным потому, что во главу угла истинно научного познания мира была поставлена творческая активность субъекта, причем не столько по добыванию, сколько по «конструированию» нового знания.

Итак, познание у И. Канта превратилось в особую мыследеятельность ученого (его разума), протекающую по его собственным законам, — прежде всего по законам творческого воображения, когда мысль первенствует в познании. Такая философская новизна в сфере научного познания сравнима, пожалуй, только с мировоззренческой революцией Николая Коперника, поэтому она справедливо названа «коперниковской революцией» в познании. Ведь если Н. Коперник в свое время объяснял видимое движение небес тем, что в действительности движется только сам наблюдатель, то точно так же и И. Кант объяснил «видимый» порядок мира тем, что на самом деле порядок присущ только самому наблюдателю. И. Кант доказал, что наблюдение человека за миром никогда не бывает нейтральным и свободным от заранее навязанных ему понятийных суждений. Условия познания, по Канту, — это общезначимые априорные формы, то есть существующие вне и независимо от опыта и, что самое главное, упорядочивающие хаос ощущений, данных в эмпирических опытах. При этом априорные идеи, например Бога, свободы, бессмертия и т.д., недоказуемые теоретически, являются у него главными постулатами «практического разума» или необходимой предпосылкой для общечеловеческой морали и нравственности. Таким образом, в кантовской философии совершилось признание единства рационального и иррационального в познании посредством умственного разделения.

Ретроспективно оценивая принципы мышления XVIII века, нельзя не увидеть, что продолжительные последствия как коперниковской, так и кантовской революций оказались во многом неоднозначными, поскольку обе они принесли одновременно освобождение и принижение, пробудили человека для новой, более волнующей действительности, но при этом в корне изменили и его положение: первая отлучила людей от центрального места в Космосе, а вторая — от возможности познать этот самый Космос. В определенном смысле И. Кант даже повернул вспять коперниковскую революцию, ибо он вновь вернул человека в центр Вселенной в силу той главенствующей роли человеческого разума, которую он играет в установлении миропорядка. Тем самым мыслитель гуманизировал и научное познание. Человек опять как бы оказался в центре Вселенной, но теперь только его собственной (внутреннего мира).

О философии как о самостоятельной, особой форме познания И. Кант судил весьма осторожно. Он считал, что надо еще проверить, является ли она наукой в привычном смысле этого слова. Способна ли она, например, давать новое знание? Опирается ли при этом на всеобщие, обязательные для всех форм познания принципы? В результате осмысления этих вечных вопросов философ задает следующий вопрос: а насколько вообще возможно реальное существование математики естествознания, медицины и т.д. в качестве наук? Придерживаясь научного знания, нельзя точно сказать, что мир существует совершенно сам по себе, обладая какими-то умопостигаемыми формами, которые человек способен обнаружить опытным (эмпирическим) путем, если только он освободит свой ум от предвзятых мнений и дополнит его собственными ощущениями. В философском критицизме, а точнее — в кантовской гносеологии, заложен подлинный смысл познания, вызвавший затем так много споров и замечаний предложенный им вариант ответа в виде понятия «вещь в себе», или «вещь, существующая сама по себе», его философское обоснование и объяснение.

Свою теорию познания мыслитель назвал трансцендентальной (лат. transcendens — перешагивающий, выходящий за пределы), или надындивидуальной, априорной. Следует отличать понятия «трансцендентальное» и «трансцендентное». Последнее означает нечто запредельное по отношению к вещественному, предметному миру (например, Бог). Под трансцендентальным И. Кант разумел априорное знание, но не всякие его формы, а только такие, благодаря которым получается, что те или иные обобщенные образы или представления пассивного умосозерцания, а также понятия, выработанные разумом, могут существовать вообще. Трансцендентальная философия касается только таких способов познания или познавательных действий разума, которые используют исключительно априорные знания. Таким образом, трансцендентальное можно и нужно считать всего лишь условием познаваемости объектов. Ведь ни чистый рационализм (лишенный чувственных свидетельств), ни чистый эмпиризм (лишенный априорных построений) порознь не могут представлять сколько-нибудь приемлемой гносеологической стратегии.

Задача философии, по Канту, состоит в том, чтобы исследовать главные человеческие способности познания, ибо только так она сможет найти подлинные истоки и сущностную почву определенного знания о мире. В этом и заключаются суть и смысл кантовского переворота в философии. По Канту, трансцендентальный субъект есть сам познающий человек (человечество в целом).

К новому философскому учению И. Канта о познании восходит принципиальное различение им рассудка и разума. Чуть позже оно получит особое толкование у всех философов немецкого классического идеализма, но прежде всего у Г. Гегеля. Рассудок И. Кант рассматривает как низшую ступень познания, оперирующую категориями, а разум в его понимании связан с идеями и идеалами, то есть выступает как наивысшая ступень в познании мира. Рассудок, по Канту, всегда переходит от одного обусловленного предмета или явления к другому, тоже обусловленному, не имея при этом возможности закончить данный ряд некоторым последним — безусловным, ибо в мире опыта (эксперимента) нет ничего безусловного. Но исследователь по своей природе всегда хочет, а посему и стремится в процессе своей деятельности постигнуть абсолютное безусловное — общее, из которого (как из первопричины) вытекал бы весь ряд явлений и благодаря которому объяснялась бы сразу вся совокупность их существования.

В конце жизни Канту открылся неизведанный континент философской мысли, по поводу которого давно спорили философы и к которому он сам стремился много лет. Речь идет об этике. В этой области заслуги мыслителя являются не меньшими, чем в гносеологии. Исходное понятие этики Канта — автономная добрая воля. Она не пассивна, от ее носителя требуются действия, поступки. Моральный поступок выглядит как результат некоего внутреннего императива (повеления), порой идущего вразрез с аморальной практикой окружающих. Поэтому причиной законосообразного порядка в человеческой жизни служит антагонизм между людьми: их склонность вступать в общество, оказывая одновременно этому обществу сопротивление. В обстановке единодушия, умеренности людские таланты не могут проявиться. Такая раздвоенность устраняется механизмом совести — внутренним моральным законом.