Загрузка...
Наука как феномен высокой теоретизации знания.
Наука как феномен высокой теоретизации знания стремится целенаправленно высокорационально «конструировать» идеальные модели бытия. Она «дисциплинирует» всю информацию о сложных процессах, протекающих в мире, придавая ей форму законов, принципов, гипотез, теорий, концепций. Но это происходит только после теоретического обобщения и философского осмысления полученной в результате наблюдений и экспериментов первичной информации как начала любой науки. Что же касается наивысшего этапа познания — творческого, то оно, будучи мыслительным (понятийно-образным) актом преобразования мира, является ныне весьма эффективным и продуктивным. А посему научное творчество неправомерно сводить лишь к чисто познавательной функции разума. У него другое предназначение — идеальное «производство нового человеческого бытия». Следовательно, эта важнейшая форма научно-творческой, созидательной деятельности человечества становится основанием для повышения философской активности. Философия призвана в научном творчестве играть теперь более важную роль — роль стартера для запуска научного исследования и творческого преобразования бытия. Подчеркнем, что научное творчество есть проявление интеллектуального подвига ученых-мыслителей.
Есть, правда, и еще один тип творцов — ученые-прагматики, которые идут иным путем, ориентируясь на обозначенные уже вехи, познавательные маршруты в конкретной науке, например в медицине. Они в основном компетентно внедряют научные открытия и технические достижения в повседневную практику. Для медика, занимающегося обобщением научно-исследовательского труда, важно уметь критично осмысливать все научные достижения в медицинской области, предвидеть возникновение различных проблем в процессе их реализации. Так, русский мыслитель, физиолог А.А. Ухтомский (1875-1942) настойчиво внушал своим ученикам, что из науки не следует делать «фантом сверхчеловеческого знания», поскольку «за системами знания стоит живой человек со своими реальными горями и жаждой собеседника». Начало науки — это «мысленное собеседование с учетом логических возражений» [9]. Но как бы там ни было, начиная с XVII века человечество живет пафосом познания естественной природы, общества и самого человека.
Как известно, личное достижение любого ученого только в том случае заносится в «память» науки, если оно получило практическую апробацию и признание специалистов. Поэтому, отдавая должное индивидуальной роли ученого и полезности его теоретического творчества в культуре, следует помнить, что наряду с общественным интересом, который охватывает как социальные нормы и принципы организации мира науки, так и весь сложный комплекс взаимных отношений, складывающихся между этим миром и обществом вообще, имеется микросоциальный мир — мир отдельного человека. В нем, как и в других феноменах, всегда имеет место выражение личностного начала. Феномен авторства в науке сталкивается с проблемой соотношения в ней индивидуального и коллективного. Успешность же реализации ученым своей творческой функции определяется степенью полезности полученных им научных результатов. В мире науки, как, собственно, и во всем культурном пространстве, умственные операции познания мира, обновляющие весь «мир идей» (Платон), то есть объективных знаний, далеко не всегда совершаются по строгим канонам, правилам формальной логики.
В процессе осмысления генезиса теоретического знания встает не только вопрос о соотношении науки и практики, но и вопрос о месте в нем такого феномена, как философская интуиция. Ведь предтечей любого научного открытия, его философского осмысления и методологического обоснования, как правило, является некое первоначальное интуитивное предчувствие и представление, то есть своеобразное умственное созерцание существования причины познаваемого явления природы. Интуиция предполагает эвристическое мышление, «озарение», при которых мысль ученого пробуждается как бы внезапно, зачастую даже не в результате целенаправленного поиска и логических рассуждений. Она служит чрезвычайно важным компонентом творческой работы исследователя. Иначе говоря, в основе интуиции и сопряженного с ней эвристического мышления лежит философское сомнение, предопределяющее замысел той или иной научной задачи и поиск пути ее решения. Следовательно, всякое научное «озарение» приходит к тому ученому, который его «заслужил» своим напряженным интеллектуальным трудом и искусством философского прозрения.
С конца Средневековья и начала эпохи Возрождения формируется новое понятие природы как бесконечного источника сил и энергий (сначала божественных, затем естественных), а также замысел более полного использования этих сил и энергий человеком на основе научного познания устройства и законов функционирования природы. Как отрасль наиболее точного познания мира и специфический тип духовного и материального производства наука зародилась на рубеже XVI-XVII веков. В ее создании выдающуюся роль сыграли такие великие умы человечества, как Н. Коперник, Ф. Бэкон, И. Кеплер, Р. Декарт, И. Ньютон и другие известные ученые. Так, Г. Галилей показал, что для использования науки в целях описания естественных процессов природы годятся не любые научные знания, а лишь те, которые описывают реальное «поведение» объектов природы и предполагают проецирование самой научной теории на все явления природы. У ученых, которые стояли у истоков современной науки, было два примечательных достоинства: огромное терпение в систематических наблюдениях за явлениями природы и завидная смелость в выдвижении новых гипотез.
В результате напряженного интеллектуального труда ученых XV-XVII веков наука впервые получила свое организационное завершение. Именно тогда было заявлено и о практическом назначении, прикладной роли научной деятельности, подчинении ее задачам извлечения максимальной пользы для человечества. Выражение «знание — сила» (Ф. Бэкон) стало главным лозунгом всякого научного «воспроизводства». Впервые обозначился и теоретический (системный) статус научного познания мира. Основным его методом стала логика и ее высшее проявление — математика. Меняется мир, меняется сам человек и образ его мышления. Постепенно меняется и статус науки, характер научного познания. Растет доверие к ней самих ученых. В эксперименте ученые обретают истинные суждения о мире. Новый образ науки, возникший первоначально из умозрительных теорий, уже целенаправленно контролируется с помощью эксперимента. А синтез теории с научным опытом (экспериментом) становится актом зарождения нового типа знания, понимаемого как рациональная конструкция разума, совершенствующаяся в результате сотрудничества ученых. Еще Ф. Бэкон требовал провести полное двухэтапное обновление знания. Первый этап — освобождение разума ученого от идолов, или ложных понятий. Второй этап — создание единственного метода научного познания, который привел бы человеческий разум к некоему «контакту» с действительностью, установив корректные принципы отношения между словом (теорией) и делом. Философ назвал четыре вида идолов, закабаляющих человеческий разум: идолы рода, пещеры, площади, театра.
В XVII-XVIII столетиях наука завоевала право на самостоятельной статус в познании природы и человека — объективного исследования мира. В связи с этим она приобрела мировоззренческие функции, а научная рациональность начала рассматриваться как одна из важнейших ценностей человеческой жизнедеятельности. В историческом развитии науки возникли три типа научной рациональности и, соответственно, представление о трех крупных этапах эволюции науки, сменявших друг друга в рамках развития техногенной цивилизации: классическая наука; неклассическая наука; постнеклассическая наука. Каждый этап характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. С годами наука становилась общепризнанной сферой интеллектуальной жизни во всем мире, но особенно на Западе и в России.
Русские ученые получали широкое признание как тонкие экспериментаторы и глубокие теоретики. Однако отношение к науке в России было, мягко говоря, странным. «Несмотря на свойственную русским людям любовь к теоретизированию, наука в России переживает продолжительный и тяжелый кризис. На науку не только нет спроса, но она находится в полнейшем загоне» [10]. Эти слова, сказанные еще в 1907 году, принадлежат И.И. Мечникову. Вряд ли кто-либо мог подумать, что данная мысль сформулирована так давно, а не в 90-е годы, когда наука была фактически уничтожена. В настоящее время, правда, происходят некоторые позитивные изменения во взглядах на роль и значение науки и научных знаний в общественной и личной жизни всех россиян, не говоря уже о специалистах-интеллектуалах или ученых.
В связи со значительным увеличением количества разнообразных функций науки, естественной дифференциацией и одновременно интеграцией научных дисциплин происходит коренное обновление принципов и методов научно-теоретического исследования. Меняются целевые установки в области поиска истины. Преобразовались многие мировоззренческие и ценностные ориентации. Отмечается нацеленность многих ученых на гуманизацию научных данных. В этой связи все большую актуальность приобретает стремление принципиально поновому, философски обосновать науку и все современные методы познания. При безусловной общечеловеческой ценности и аксиологической значимости естественнонаучного знания сегодня заметно возрастает потребность в философском осмыслении и обосновании знания как такового. Все научно познающие дисциплины принципиально различаются и целями, и методами исследования, а главное — базисом «мыслящего субъекта». В отличие от науки, которая расчленяет предмет своего исследования, философия, напротив, интегрирует различные значения в некую целостность.
Исследователи, ведущие поиск методов и специальных методик, философско-методологических установок, которые органично соединили бы в себе и стремление познавать человека как целостный феномен живой природы и общества, а также новых путей общечеловеческого самосовершенствования, столкнулись с весьма серьезными трудностями. Так, возникло острое противоречие между эмпирическим познанием человеческой природы в биологии как природоведческой науке и аксиологическим осознанием ее философией. Ученые-естествоиспытатели, а также медики, утратив необходимую (даваемую только философией) культуру мышления, долгое время не обращали внимания на аксиологию. Следствием стало растущее пренебрежение экспериментаторов к классической философии и исчезновение у них «любви к мудрости».
Разрешение этого противоречия возможно только через качественное изменение критериев философских оснований самой биологической науки. Н.Е. Введенский когда-то писал: «К сожалению, построения живого мира настолько сложны и оригинальны, что смысл их выясняется обыкновенно лишь после того, как физики и техники придут другими путями к тем же результатам» [11]. Этот же ученый обращал особе внимание исследователей на то, что в процессе наблюдения за деятельностью какой-либо ткани или органа «не следует упускать из виду, что каждый раз [они] имеют дело с живыми единицами, поставленными в своей деятельности в условия, общие для всех живых организмов» [12].
Перед биологией, генетикой, медицинской наукой, как и перед философией, сегодня встало огромное множество мировоззренческих и методологических вопросов. На протяжении столетий различные науки и философские школы стремились исследовать причины человеческих несчастий и страданий, найти разумное решение этой проблемы.
Итак, философия и наука призваны вместе познавать и «подправлять» человеческую реальность, но каждая строго по своим законам, принципам и методическим правилам. Философия (в отличие от науки) осмысливает не саму реальность как таковую, а только то, как она представлена в познании. Философия познает и оценивает с позиции общечеловеческого интереса открытые законы природы и закономерности функционирования мирового порядка. При этом каждая фундаментальная проблема научного исследования заключает в себе возможность альтернативной философской интерпретации (лат. interpretatio — истолкование, разъяснение). Таким образом, философия не оценивает знания, а интерпретирует их смыслы и отношения. Поэтому, указывая на ее особую специфику, необходимо всегда сопоставлять философию с наукой и одновременно отличать от нее. Эта мысль не нова. Еще Аристотель утверждал, что философия ни в коем случае «не тождественна ни одной из частных наук: ни одна из других наук не исследует общую природу сущего как такового, но все они выделяют себе какую-нибудь часть его».
Наука в настоящее время генерирует великое множество системных теорий и концепций. Фактически даже самые выдающиеся умы планеты не в состоянии охватить и усвоить все имеющиеся научные знания о природе. Постигнутые же научные истины — это только набор или определенная сумма хаотически складывающихся представлений о целостном мире. В обществе постепенно возникла насущная потребность в интеллектуальной специальной дисциплине, которая сводила бы имеющиеся знания в единую систему на основе уяснения законов природы, их причинных связей. Именно такую функцию и стала выполнять философия. Появились философские умозаключения о возможности интеллектуальной революции в теории познания. Однако необходимо обратить внимание на следующий момент. Люди не имеют полного представления об истинном назначении и роли интеллекта в судьбе человечества, да и природы вообще. Они не знают даже, к чему может привести свобода научного творчества, интеллектуальной деятельности.
Наука должна помочь найти те пределы, в которых свобода научного творчества останется целесообразной. Разрешима ли такая задача, примет ли человечество найденные ограничения, конечно, покажет будущее. Однако ясно, что решение этой задачи — дело не одной только науки.
Сегодня значительно расширилась область творческой интеллектуальной деятельности человечества. Люди стали более осведомленными и более решительными в борьбе за «экологически» чистую науку. Хотелось бы надеяться, что действия, предпринимаемые учеными и философами для решения этой проблемы, окажутся небесполезными. Сейчас становится определенной закономерностью факт объединения всех интеллектуально-нравственных усилий в борьбе за выживание человечества. Существенный вклад в это дело вносит и медицинская наука. При интенсивном развитии новых научных технологий, в том числе и в биомедицине, средства которой позволяют вторгаться в самые тонкие сферы функционирования человеческого организма, возникает много важных биоэтических проблем, занимающих в глобальных научных исследованиях одно из центральных мест. Современная ситуация в науке во многом уже определяется дискуссиями и поисками именно в этой сфере, которую часто называют этикой науки, или этикой научного познания, а в медицинской науке — биоэтикой. Можно определить это новое направление научных исследований как философский анализ социально-этических, гуманистических принципов и регуляторов научного познания.
На протяжении всей истории человечества рациональное познание и нравственные ценности всегда находились рядом и дополняли друг друга. Это значит, что в фундаментальном смысле сила заключается не в знании как таковом (Бэкон), а в нравственном научном мышлении, радикально преобразующем мир. Сегодня, когда учеными сделаны впечатляющие открытия в области кибернетики, математики, астрономии, физики, биологии, медицины, дающих рациональное объяснение жизни Вселенной, возникла грандиозная познавательная задача: создать единую научную картину мира и на ее основе сформировать целостное мировоззрение. Однако такое намерение ученых представляется весьма сомнительным. Дело все в том, что мировоззрение, основанное только на строго научной парадигме, не содержит нравственного оценочного компонента. Мир человеку следует постигать, по известному выражению Гомера, «и мыслью, и сердцем». Человечество, безусловно, нуждается в целостном мировоззрении. Но оно нуждается и в беспристрастном знании мира, которое добывает наука. Изменяя путем приложения духовных и телесных сил окружающий мир (не только природную, но и социальную среду), человек реализует свое предназначение творца, преобразователя мира. И в каждую историческую эпоху такого рода деятельность основываются на философской методологии и конкретных научных методах познания.