Загрузка...На протяжении всего XX в. философия находилась в состоянии неустанного обновления, и это обновление касалось, не в последнюю очередь, осмысления оснований и природы самого онтологического мышления. В ситуации, когда сама онтология характеризуется критической настроенностью в отношении традиционных, прежде несомненных, установок, когда понятие «метафизика», подвергаясь критике и усилиям «преодоления» с самых различных позиций (в позитивизме, аналитической философии, феноменологии, деконструкции), приобретает негативное звучание и получает значение лишь ограниченной историческими рамками эпохи, остро встает вопрос об онтологических основаниях, обеспечивающих возможность такой критики и такого «преодоления».
Этим и объясняется актуальность предпринятого исследования, посвященного анализу состоятельности постмодернистского пересмотра онтологического проекта трансцендентализма — одного из самых притязательных и влиятельных направлений в новоевропейской философии. Именно в рамках трансцендентального проекта была наиболее весомо поставлена задача придания философии «беспредпосылочного» характера и приближения способов ее осуществления к строгости научного познания. Поэтому интерес к современному состоянию этого проекта и посвященные этой проблеме исследования всякий раз выходят за рамки рядового историко-философского изыскания; скорее, они связаны с решением подлинно онтологической проблемы — оценкой самой возможности избежания произвольных допущений в онтологии. Нам придется иметь дело с видимым переплетением двух этих интересов — историко-философского и непосредственно философского. Это с неизбежностью происходит всякий раз, когда дело касается «истории» современности. Но попытаемся все же различить эти интересы и показать, в чем выразится превалирование здесь второго (собственно философского) интереса над первым (историко-философским).
Представляется, что в наши дни сама историография философии становится проблемой, которая прежде всякий раз лишь практически решалась историками философии, т.е. решалась в духе выбора, по большому счету не замечалась ими. Доказательством этому служит появление исследований, однозначно не являющихся историко-философскими, но посвященных коллизиям, сложившимся вокруг той ретроспекции, которую всегда реализует любая история философии. Мы имеем в виду имена Т. Рокмора и Р. Рорти, авторов, которые в некоторых своих работах (См.: Рокмор Т. Математика, фундаментализм и герменевтика // Вопросы философии. 1997. Nfi 2. С. 82-92; Rorty R. The historiography of philosophy: four genres// Philosophy in History: essays on the historiography of philosophy / Ed. by R. Rorty; J. B. Schneewind, Queniin Skinner. Cambridge U. P., 1984. P. 49-75.) тематизировали проблему истории философии как знака, объединяющего различные жанры и формы анализа, отнюдь не связанные единством предмета, хотя и собранные видимым тождеством объекта их внимания, т.е. имен, текстов и концептов.
Задачей историко-философского исследования, посвященного философии постмодернизма, была бы интерпретация ее места в истории течений и влияний, установления всевозможных форм ее родства или предполагаемого родства с уже знакомыми историко-философскими образованиями, анализом ее первичных форм и открыто декларируемого состояния, ее ортодоксии и форм отступничества от нее. Наше исследование преследует несколько иные цели. Мы предполагаем сделать предметом анализа саму логику постмодернистской критики, некие «объективные» возможности мышления, лежащие в основе пересмотра постмодернистской философией трансцендентальной позиции.
Однако для более развернутой формулировки задачи необходимо дать предваряющее определение того, что мы здесь понимаем под постмодернистской философией и — что значительно уже (поскольку связано с полным или частичным игнорированием эстетических манифестов, социально-политических деклараций и антропологических решений) — постмодерном в сфере онтологии. Прежде всего, необходимо определить то значение слова «постмодерн», в горизонте которого может оформляться сегодня понятие постмодернистской философии (или философии постмодерна), связываемой нами (и традиционно, на уровне мнения) с разработкой нового проекта в рамках онтологии, находящегося в конфликте с проектом традиционной философии. При этом «традиция» может получать с позиции нового проекта различную интерпретацию, но неизменно оказывается связанной с образом некоей «философии учебников по философии». В ходе такого определения мы неизбежно коснемся уже выработанных на этот счет мнений и позиций.