Загрузка...Здесь мы осмеливаемся предположить, что существуют некие квазилибералъные мифы. Квазилиберальными мы их называем хотя бы потому, что выраженные в них идеи непосредственно критиковали те, кто являются признанными классиками либерализма. Один из таких мифов — это миф принципа национального самоопределения. Вот что по этому поводу писал, например, другой классик либерализма XX в. австриец Людвиг фон Мизес: «Называть право самоопределения «правом самоопределения наций» — значит неправильно его понимать. Это не право на самоопределение национальной единицы в сложившихся границах, а право жителей каждой территории решать, к какому государству они желают принадлежать… Право на самоопределение, о котором мы говорим, это не право на самоопределение наций, а скорее, право на самоопределение жителей любой достаточно большой, чтобы образовать независимую административную единицу, территории. Если каким-то образом можно было бы предоставить право самоопределения каждому отдельному человеку, то это следовало бы сделать. Этому мешают только трудности технического характера…».
Другой квазилиберальный миф — миф о неограниченной свободе, которой якобы должны пользоваться средства массовой информации. Именно этот миф критикует Поппер в своем интервью, которое он дал в своем доме в Лондоне незадолго до своей смерти журналистам с итальянского телевидения 13 апреля 1993 г.
Интервью, посвященное роли телевидения в современной жизни общества и каждого человека, начинается с вопроса итальянского журналиста о том, почему Поппер считает, что телевидение обладает моральным авторитетом, особенно для детей, и, следовательно, играет воспитательную роль. Ведь некоторые считают, продолжает журналист, что этот тезис противоречит либеральной идее, согласно которой нужно не воспитывать людей, а информировать их.
На это Поппер отвечает:
«Я считаю, что различать в этом случае между информированием и воспитанием не только ложно, но и решительно непорядочно… Не может быть информации, которая не несла бы в себе определенную тенденцию. Это видно уже в выборе содержания, когда нужно выбирать, о чем люди должны быть информированы. Чтобы это сделать, нужно решить, что следует думать о фактах, принять решение о том, насколько они представляют интерес и насколько они значимы. Этого достаточно, чтобы показать, что не существует информации, которой не была бы присуща определенная тенденция. Нужно выбирать, и наше понимание определяет наш выбор. Так, например, Вы можете попросить телевизионного профессионала, чтобы он сделал так, чтобы человек говорил, находясь лицом к камере, или чтобы он говорил в профиль. Но ведь это большая разница!»
Эти слова Поппера о том, что в мире СМИ не существует нетенденциозной (в нейтральном смысле этого слова как «ненагруженной» какими-то предпочтениями, ожиданиями, словом, определенными точками зрениями) информации, тесно связаны с его эпистемологией. Одна из центральных идей философии Поппера — это та, что в мире человеческих теорий и мнений не существует фактов самих по себе, на которые они могли бы опираться как на несомненный фундамент. По Попперу, то, что зовется словом «факт», всегда так или иначе осмыслено, включено в то или иное представление или систему представлений. В каком-то смысле для Поппера не существует «чистой» теории или «чистого» знания, не содержащего (в той или иной степени) каких-то гипотетических предпосылок и ошибок. Поэтому не может быть и чистой, опирающейся только на факты информации (С другой стороны, по Попперу, не существует и феноменологической «чистой мысли», очищенной от всего «фактического», и этой своей чистотой опять-таки гарантирующей собственную несомненность и безошибочность.). Вот что пишет английский философ в своей книге «Предположения и опровержения»:
«… Вера в то, что мы можем начать научное исследование с одних чистых наблюдений, не имея чего-то похожего на теорию, является абсурдной. Справедливость этого утверждения можно проиллюстрировать на примере человека, который всю свою жизнь посвятил науке, описывая каждую вещь, попадавшуюся ему на глаза, и завещал свое бесценное собрание наблюдений Королевскому обществу для использования в качестве индуктивных данных. Этот пример хорошо показывает, что, хотя вещи копить иногда полезно, наблюдения копить нельзя.
Двадцать пять лет тому назад я пытался внушить эту мысль группе студентов-физиков в Вене, начав свою лекцию следующими словами: «Возьмите карандаш и бумагу, внимательно наблюдайте и описывайте ваши наблюдения!» Они спросили, что именно они должны наблюдать. Ясно, что простая инструкция: «Наблюдайте!» является абсурдной. (Даже в разговорном языке должен быть указан объект этого переходного глагола.) Наблюдение всегда носит избирательный характер. Нужно избрать объект, определенную задачу, иметь некоторый интерес, точку зрения, проблему».
Вообще необходимо заметить, что между всеми идеями Поппера, касаются ли они эпистемологии, социально-политической сферы или этики, существует четкая взаимосвязь. Все они пронизаны неким смысловым единством. В своей книге «Эпистемология классическая и неклассическая» В.А. Лекторский справедливо отмечает следующее обстоятельство: «Между эпистемологией Поппера (включая его философию науки) и его социальной философией (включая его политическую философию) обнаруживаются глубинные связи. Речь не идет о том, чтобы представить его социальную философию в качестве простого приложения идей, разработанных в эпистемологии. И не о том, чтобы рассматривать попперовскую философию науки в качестве прямого выражения его социально-политических идеалов. Мне кажется, что плодотворным является понимание обоих главных разделов философии Поппера в качестве растущих из одного корня и взаимодействующих между собою».
И попперовскую эпистемологию, и его социально-политическую либеральную теорию объединяет идея отсутствия абсолютного, единственного авторитета. В его теории познания принципиально важным является тезис, что ни один источник знания (интуиция, рассудок, чувственный опыт, религия, миф и т.д.) не является привилегированной инстанцией, гарантирующей достижение истины. Поэтому наука, по Попперу (пока она наука), всегда находится в свободном и никогда не могущем завершиться поиске истины. Так же, по Попперу, и человек в «открытом обществе» должен находиться в постоянном свободном жизненном поиске. Так как безошибочное знание для Поппера принципиально недостижимо, то не существует и картины мира или системы представлений о мире, знать которую можно вменить каждому как его безусловную обязанность. Тем самым человеку оставляется свободное пространство, в котором он сам думает, совершает поступки, находит истину и ее теряет, то есть ошибается. Права личности в либерализме -это границы, которые очерчивают территорию этого свободного пространства.
Далее по ходу интервью, данного итальянским журналистам, Поппер отмечает, что мнение, согласно которому СМИ должны лишь информировать, очень удобно для определенной категории журналистов, потому что позволяет им говорить: «Мы объективны, мы сообщаем вам только факты, факты как они есть, а не факты, как бы мы хотели, чтобы вы их видели, просто факты, каковы они есть». Но этим утверждением, как считает английский философ, они на самом деле стремятся снять с себя всякую ответственность за свою профессиональную деятельность. За любыми, сколь угодно нейтральными на первый взгляд, фактами все равно стоит определенное видение, представление. Поппер говорит:
«Воспитатель обременен огромной ответственностью, в то время как тот, кто информирует, чистый «информационщик», кажется, не несет никакой ответственности. Но это различение не существует. Если вы ответственные «информационщики», то вы также и воспитатели. Но если вы безответственные воспитатели, то вы нарушаете правила игры. Вы не можете избавиться от обязанности воспитывать. Вы как воспитатель несете огромную ответственность, и, таким образом, также телевидение несет огромную ответственность. Я думаю, что большинство телевизионных профессионалов не отдают себе полного отчета в своей ответственности. Полагаю, что они не способны оценить могущество власти, которой они обладают. Телевидение обладает огромной воспитательной силой, и эта сила может склонить чашу весов на сторону жизни или на сторону смерти, на сторону закона или на сторону насилия. Очевидно, что здесь идет речь о грозных вещах!»
С точки зрения Поппера, все течения классического либерализма настаивали, прежде всего, на необходимости контролировать власть.
«Всякая власть, и прежде всего, такая гигантская власть, как телевидение, должна контролироваться. Телевидение может разрушить культуру. Что такое культура? Это борьба против насилия. Культурный прогресс возможен, только если ведется борьба с насилием во имя мира между народами, внутри самих народов, и прежде всего, в наших домах. Телевидение для всего этого представляет угрозу… Мой опыт в телевизионной области мне говорит, что тамошние профессионалы не ведают, что творят. Они ставят себе цели вроде тех, что надо «быть реалистами», «быть увлекательными», «заинтересовывать», «возбуждать». Таковы цели, которые ставятся открыто. То, что служит мерой оценки искусства или техники профессионала телевидения, — это умение добиваться этих целей. Но в этом случае отсутствует сознание своей воспитательной функции, сознание своей огромной власти, которой они располагают».
Главную опасность телевидения, таким образом, Поппер видит в том, что оно может способствовать культу насилия в обществе. Те телевизионные профессионалы, которые могут ссылаться на то, что, например, в своих программах про криминал они ничего не придумывают и показывают то, что люди хотят видеть, очевидно, лукавят. Ведь тем, что, например, сегодня на самых главных российских каналах «Первый канал», «Россия» и НТВ, показывают так много псевдодокументальных передач про криминал и насилие, «телевизионщики» даже помимо их собственной воли постепенно приучают людей к насилию, к тому, что это нечто обыденное, почти что норма. Поппер говорит:
«Конечно, насилие надо показывать, но его показывают как-то слишком уж много… В мире уже достаточно насилия. Не нужно добавлять к нему еще и насилие придуманное: таким образом, люди постепенно станут не чувствительны к любому типу насилия, если только оно не направлено непосредственно на них самих. Когда я был молодым, я работал несколько лет учителем у трудных детей. И самые трудные дети были те, которые претерпели насилие в их собственных семьях. В этом вопросе у меня есть определенный опыт. Иногда я водил этих детей в кино — в то время телевидения ведь не существовало — и я заметил, что дети боятся насилия. Нормальный ребенок закрывает глаза, чтобы его не видеть. То обстоятельство, что люди привыкают к созерцанию сцен насилия, что это становится для них чем-то обыденным, разрушает культуру».
Итальянский журналист замечает на это, что многие считают парадоксальным, что такой признанный либерал, как Поппер, выступает за необходимость ограничения свободы выражения. На это Поппер возражает, что существует одна знаменитая реплика по поводу свободы, прозвучавшая однажды в американском суде. Некто сказал: «Я свободный человек и поэтому могу направить мой кулак в любую сторону». А судья ему ответил: «Это правда, что вы свободный человек, но граница ваших движений — это нос вашего соседа». По мнению Поппера, этот же принцип должен распространяться и на деятельность СМИ:
«Здесь в игре тот же самый принцип. Почему должно было бы антилиберально или парадоксально для либерала вроде меня утверждать необходимость ограничения свободы? Всякая свобода должна быть ограничена. Не бывает свободы, относительно которой не существовало бы необходимости как-то ее ограничить… Какой-нибудь человек может быть счастлив своим новым автомобилем, и им может владеть настроение, что, только передвигаясь на нем с максимальной скоростью, он может выразить свое счастье и свою страсть к автомобилям. И он хотел бы ездить по Риму со скоростью 200 километров в час, чтобы выразить эти свои чувства наиболее полно. Какая разница между этим способом самовыражения, и тем, который отстаивают некоторые профессиональные деятели с телевидения? Есть тут реальная разница? Нужно принимать во внимание, подвергаете ли вы других опасности в связи с вашим способом самовыражения или нет. Говорится ли это этими или другими словами, но речь всегда идет о том же самом принципе. Ваша свобода, которая находит свое выражение в движении кулаками, или та, которая состоит в возможности говорить или распространять информацию, или какая-нибудь другая, ограничивается носом вашего ближнего… Все те, кто призывает к свободе, независимости или либерализму для того, чтобы говорить, что не могут допускаться ограничения на такую опасную власть, как телевидение, принадлежат к идиотам. А если не к идиотам, то к свиньям, которые хотят обогатиться благодаря сценам насилия, воспитывая других в духе насилия… Если в школе какой-нибудь учитель вас учит тому, что нужно сделать, чтобы незаконно проникнуть в банк или отравить родителей, если он вам дает всю полезную информацию для того, чтобы стать настоящим преступником, то вы скажете, что этот учитель должен быть отстранен от должности. Это не значит, что он должен быть заключен в тюрьму, но то, что он в любом случае должен быть уволен. То же самое должно действовать в отношении телевизионных профессионалов».
По Попперу, этот принцип должен иметь значение для всех средств информации, не только для телевидения, но и для газет, и даже книг и кино. Однако проблему телевидения он воспринимает как более острую и неотложную. Ссылаясь на данные одного социологического исследования в США, которое констатировало, что некоторые дети проводят перед телевидением в среднем более шести часов в день, Поппер подчеркивает, что тем самым телевидение для них становится важной частью реальности. Если считать, что они бодрствуют около 12 часов в день, не считая времени, отведенного на прием пищи и т.д., то получается, что часы перед телевизором составляют практически половину их жизни. Но, говорит Поппер, случай с кино совсем другой. В то время как телевизор всегда рядом и в высшей степени легкодоступен (достаточно взять телевизионный пульт в руку и нажать кнопку «вкл»), то для похода в кино надо приложить большие усилия. Также в кино не ходят каждый день. Поэтому удельный вес и роль кино и телевидения в жизни обычного человека сегодня несопоставимы.
Проблема телевидения для Поппера более острая, чем в случае с другими средствами информации еще и потому, что он видит некую эскалацию в том, как делается сегодняшнее телевидение. Вещи с точки зрения телевизионных профессионалов должны представляться все более сильно, более реалистично и ужасно, чем это было ранее, говорит Поппер. Поэтому английский философ и считает совершенно неотложной проблему вмешательства в мир телевидения.
В то же время, как последовательный либерал, Поппер считает, что решать эту проблему надо не с помощью цензуры со стороны государства, но путем самоцензуры со стороны телевизионного сообщества. С этой целью он предлагает работникам телевидения создать организацию под названием «Институт телевидения». Она, с точки зрения Поппера, могла бы выработать определенные правила корпоративной этики и учредить курсы, на которых «телевизионщики» знакомились бы с опасностями, которым телевидение подвергает детей, взрослых и всю цивилизацию в целом. И лишь успешно сдав экзамен по окончании курсов, и принеся клятву, аналогичную врачебной клятве Гиппократа, можно будет получить лицензию, дающую право работы на телевидении. Поппер, обращаясь непосредственно к работникам телевидения, говорит:
«Сдав экзамен, вы будете должны принести клятву, как и врачи: вы должны будете пообещать всегда помнить об опасностях и, следовательно, всегда действовать ответственным образом. И только тогда вы сможете быть приняты в постоянные члены «Института телевидения». Если вы нарушите данное вами обещание, то потеряете вашу лицензию. Чтобы получить лицензию, которая разрешает работать на телевидении, нужно будет успешно сдать экзамен и принести клятву, таким же образом, как и врачи получают лицензию для работы в больнице. Несоблюдение клятвы влечет за собой потерю лицензии. Естественно, вы должны будете иметь возможность апелляции к суду высшей инстанции, но если там будет подтверждено, что вы действовали безответственным образом, то вы теряете ваше право работать на телевидении. Само собой разумеется, что эти организации должны избираться большинством голосов вас же самих. И дисциплинарная мера, которая могла бы лишить вас лицензии, должна исходить от суда, в котором верховной властью будут обладать люди той же профессии, что и вы».
Конечно, рекомендации Поппера, обращенные к телевизионному сообществу, могут показаться наивными. Разве не наивно предлагать отправить телевизионных профессионалов на специальные курсы, посвященные опасностям, которые несет цивилизации телевидение и думать, что работники телевидения сами посредством своих выборных органов будут лишать права работы своих недобросовестных коллег, нарушивших какие-то моральные запреты? Но это та наивность или простота, которая на самом деле лучше любой хитрости и практичности. Философия вообще, в отличие от непосредственных занятий политикой и иных профессий, наивна по определению — в хорошем смысле слова «наивность». Она не хочет и не умеет хитрить и притворяться.
В чем причина этой наивности? Поппер может показаться наивным потому, что он последователен и логичен в своем мышлении. Наивность здесь — это другое название для логичности и верности своей идее. Поппер как настоящий либерал не мог быть сторонником государственной цензуры, и поэтому возлагал свои надежды лишь на совесть и способность к самоорганизации самих тележурналистов, «наивно» считая, что это может стать действительным мотивом их поведения. А вот последуют ли они на практике его советам, прислушаются ли они к нему, — это уже от Поппера не зависит.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.