Мне кажется важным для размышлений о марксизме тезис Теодора Ильича о том, что в европейском рабочем движении марксизм не был ведущей величиной: даже мужья дочерей Маркса — Лафарг и Лонге — не были марксистами. И это не случайность, а закономерность, что марксизм был применен в тех странах, где не было зрелых социальных условий для его применения. Марксизм еще может быть привлекателен в незрелых обществах и, возможно, мы заблуждаемся, считая век революций изжитым. Мне кажется, что в плане революционных возможностей марксизма в странах, не дозревших до социал-демократических и ревизионистских постулатов, они могут существовать. Чтобы быть социал-демократом, надо стремиться к справедливому разделению общественного пирога. А если пирога нет?
Книга Теодора Ильича мне кажется особенно значимой для наших сегодняшних условий. Мы находимся в ситуации такого социального упрощения в России, когда левая идея представлена тавтологией Г. Зюганова, а правая в форме «иного не дано». Из-за того, что эти идеи — левая и правая — не подвергнуты сегодня ревизии в России, мы оказались сегодня снова в ситуации догматизма и в азиатском способе освоения западных достижений, чуть ли ни в допетровской Руси, со сворачиваемыми демократическими партийными достижениями, но сворачиваемыми по вине тех, кто слева и справа не сумел трансформировать свои позиции.
Левая идея сегодня получила вызовы во всем мире в связи с переходом Запада в постиндустриальную фазу, с изменением проблем занятости (потребность в высококвалифицированном и неквалифицированном труде, провал занятости работников прежде нужных квалификаций, обозначаемый как проблема 20 : 80, где 20 — это нужные работники высшей квалификации, а 80 — остальные). Отмечаемое многими разрушение общества труда. Смерть классов. Существуют противоположные слои, но глобализация ставит их перед рядом общих угроз. Сегодня речь идет скорее не об эксплуатации, а об игнорировании, что получило название «бразилизация». И левая идея, сталкиваясь с этими изменениями, а также с тем, что в условиях глобализации капитал бежит туда, где выгодно, и сохранить социальный контракт между государством, работодателям и работниками становится невозможным. На Западе ответ на эти трудности предложил социолог Э. Гидденс в концепции «третьего пути», которую относительно неплохо реализует Т. Блэр, но не сумели Г. Шредер и др. Наша левая идея совершенно заглохла в своей догматической и тавтологической сущности.
Правая идея тоже нуждается в ревизионизме. В каком? По крайней мере, в разделении абстракции экономического человека от реального человека в экономике и в реальной жизни, в понимании, что социальный порядок творится не только экономикой, и, прежде всего, не экономикой, а политикой, культурой, развитием социальной сферы. Он нуждается в отказе от экономоцентризма, в ценностном обосновании, в признании идеалов свободы и справедливости. Правая идея находится в том же состоянии в сегодняшней России, что и в России 1905 г., когда она была подвергнута уничтожающей критике М. Вебером, специально изучившим русский язык для анализа Первой русской революции.
Я повторю, книга Теодора Ильича говорит не только о прошлом, она говорит и о сегодняшнем, является выдающимся и необходимым сегодня исследованием.