Трансформация истории схоластики.

Представители схоластики стремились откровенно подменять изучение проблем реальной действительности процедурой формальных логических умозаключений. Они приводили бесконечные множества дефиниций, определений и понятий. Совершенно очевидно, что здесь не было места творчеству как таковому, зато явно просматривалось стремление схоластов к творческому изложению. От них стало зависеть содержание всех философских течений мысли того времени. Именно это и наложило отпечаток на характер, стиль и форму средневекового мышления, которое по существу своему было теоцентрич-ным, то есть для него единственной реальностью, определяющей все сущее, был Бог, а не природа, Космос или человек, как в античности. Идея божественного творения легла в основу средневековой онтологии, а идея откровения составила фундамент учения о познании.

Таким образом, Средние века дали Западной Европе ряд принципиально иных философских толкований христианских верований. Не стало исключением философское осмысление вполне ортодоксальных с церковных позиций учений мистиков (гр. mystikos — таинство). Мистикой тогда называли слепую веру в способность человека вступать в непосредственное общение с Богом и даже «растворяться» в нем. Это субъективное чувство связи с Богом и, более того, единения с ним мистики ставили превыше всего на свете, даже важнее догмата, богословского учения о Боге. Представителем этого религиозномистического направления в первой половине XII века является Бернар (ок. 1091-1153). Он открыто противопоставил рассудочной логике схоластического богословия мистический экстаз как особое психическое состояние человека, которое достигалось им при помощи свободного акта воли. Кроме того, мистики призывали всех освободиться от первородного греха, который тяжелым камнем лежит на душах верующих. Для этого необходимо:

• а) очистить собственную душу от каких-либо чувственных страстей (катарсис);
• б) просветить ее мудростью — интеллигибельным светом божественных истин;
• в) в результате полученного озарения — мистического экстаза — слиться с Богом.

Все эти три ступени неразрывно связаны друг с другом.

Католическая теология определила мистику как эмпирическое познание божественной благодати человеком. Гегель же писал, что «у таких мистиков мы находим подлинное философствование, которое обыкновенно называют мистицизмом» [8]. Одним из ярких выразителей немецкого мистицизма был Я. Беме (1575-1624). Он убеждал, что потусторонний мир, который, по Гегелю, постигается лишь разумом, может быть обнаружен индивидом в собственной душе, что возможно духовное общение с Богом. Он учил, что «из первоосновы, которая представляет собой вечное единство, безмолвие без сущности, вечный покой и ничто, силой стремления к «нечто» порождается божество, потом Богом — вечная природа, затем властью божьей -духовный мир и как последнее порождение — земной мир» [8].

Мистицизм развивали и развивают многие видные религиозные философы. Он влился в общий поток немецкого идеализма. Наиболее яркое выражение мистицизм нашел в православной традиции Иоанна Богослова, Василия Великого, Григория Нисского и других философствующих теологов. Мистики «осмысливают» проблему соотношения рационального и иррационального в познании божественного бытия.

Полемика между представителями мистики и схоластики по вопросам о наиболее эффективных средствах приобщения людей к религии на уровне философии и теологии вылилась в спор о наилучших формах и методах защиты и обоснования христианского мировоззрения. Принципиально различные подходы к решению этих вопросов определили две основные линии: религиозный интеллектуализм и религиозный антиинтеллектуализм. Представители интеллектуального направления в религии опираются на человеческий разум, связывая с ним возможности теоретического доказательства бытия Бога. Они стремятся поставить разум на службу вере, то есть максимально использовать возможности всех рациональных средств (включая философию) для эффективного воздействия на человека.