Загрузка...Но могут ли местные сообщества быть стабильными, но не статичными, развивающимися — но так, чтобы это развитие не сводилось к простой мобильности? Возможно ли так ограничить и отрегулировать жизнедеятельность огромных и многосложных макроассоциаций, чтобы те могли доносить наиболее общие и всеобъемлющие смыслы, потенциальными носителями которых они являются, до наименее масштабных союзов, объединяющих тесными связями людей, находящихся в непосредственном общении друг с другом? Возможно ли возродить во всей ее полноте жизнь малых сообществ, привив всем членам этих последних специфическое мировосприятие, присущее местным сообществам? В настоящее время наблюдается, по крайней мере, в теоретической сфере, переход от принципа территориальной организации к «функциональному», то есть профессиональному принципу. Прежние формы территориальных объединений действительно не слишком удовлетворяют современным потребностям. Связи, порождаемые участием в общей работе, будь то производственная или иная профессиональная деятельность, действительно приобрели в наше время небывалое значение. Но рассчитывать на такие связи долговечная и стабильная организация (отличающаяся к тому же гибкостью и подвижностью) может лишь в том случае, если они являются результатом непосредственного общения и личных привязанностей ее членов. Если же теория берет за точку отсчета некие отдаленные организации, характеризующиеся опосредованными связями, то процесс реализации такой теории вскоре омрачится все теми же бедами и проблемами, что и нынешняя ситуация. Тесное, непосредственное общение, личные привязанности обладают такой глубиной и жизнестойкостью, заменить которые не может ничто.
Правы те, кто утверждает, что для воцарения мира во всем мире необходимо обеспечить взаимопонимание с народами других стран. Однако, осмелюсь спросить, хорошо ли мы понимаем своих ближайших соседей? Утверждают также, что если человек не возлюбил ближнего своего, которого он способен узреть, не может он возлюбить и незримого Бога. Если мы не обладаем опытом понимания своих ближайших соседей, то вероятность установления нами взаимопонимания с отдаленными народами также весьма невелика. Человек, с которым у нас нет общения в повседневной жизни, способен вызывать у нас восхищение, возбуждать в нас дух соперничества, раболепного подчинения, фанатической приверженности, поклонения — но только не любви и не понимания, обеспечить которые способны только привязанность и узы тесного общения. Демократия должна зарождаться дома, а таким домом для демократии является сообщество ближайших соседей.
В задачи настоящего исследования не входит обзор перспектив реконструкции сообществ типа «лицом к лицу». Между тем, в самой природе человека коренится стремление к установлению надежных отношений с окружающими. Инерция и тенденция к стабильности свойственна не только различным физическим массам и молекулам, но также эмоциям и стремлениям. Наполненное миром и смыслом счастье возможно только при установлении надежных связей с окружающими; оно достигает таких глубин, что возникает возможность сформировать некое незыблемое основание, расположенное за поверхностью осознанного опыта. Трудно сказать, в какой мере такие признаки, как суетливость, непоседливость, раздражительная неудовлетворенность, потребность в искусственных стимуляторах являются симптомами отчаянных попыток заполнить пустоту, образующуюся при ослаблении тех связей, что превращают людей в сообщество, спаянное единством непосредственных переживаний. Если и есть в психике человека нечто такое, на что можно положиться, то это тенденция к обретению в себе самом порядка и покоя, сменяющая нескончаемый поиск чего-то далекого, не приносящего удовлетворения. Порядок же и покой обретаются, повторим, только в тех насущных, устойчивых и глубоких связях, установить которые можно лишь со своим непосредственным окружением.
Однако, данная тенденция демонстрируется психикой лишь тех из людей, кто находится в гармонии с объективным ходом вещей. Трудности с анализом возникают, лишь когда исследователь пытается установить, не идет ли на убыль тенденция к распылению энергии и не ускоряется ли общее развитие событий. Если рассматривать происходящее с внешней, материальной стороны, то, конечно, легко заметить процесс усиления концентрации; разрастание городского населения за счет сельского, появление самых разнообразных организаций — все это очевидные события. Но появление гигантских организаций не мешает процессу разрушения отношений, характерных для местных сообществ, и вытеснению объединений, основанных на личных отношениях, обезличенными связями — то есть не исключает тенденции, препятствующей сохранению стабильности. Об этом же свидетельствует характер наших городов, нашего организованного бизнеса, а также природа крупных ассоциаций, в которых нет места проявлениям индивидуальности. Но есть и признаки, свидетельствующие об обратном. «Сообщество» и его деятельность становятся объектами игры со словами. Местное —это конечное выражение всеобщего и ближайшее к нам из существующих воплощений абсолюта. Можно без труда выявить множество признаков, указывающих на то, что в результате действия как бессознательных сил, так и осознанного планирования имело место такое обогащение опыта местных сообществ, которое позволяет им стать объектами неподдельного внимания, интереса и преданности людей, живущих в этих сообществах.
В данной ситуации без ответа остается вопрос о том, насколько удастся этим тенденциям заполнить собой вакуум, образовавшийся вследствие распада семьи, церкви и соседских союзов. Исход здесь предсказать невозможно. Но можно с уверенностью утверждать, что появление сил, обусловивших всепроникающую стандартизацию, мобильность и обретение человеческими отношениями опосредованно-обезличенного характера (а все это роковым образом препятствует возвращению человечества к родным для него местным сообществам) не является неумолимой закономерностью. Единообразие и стандартизация способны послужить той скрытой основой, на которой зародится дифференциация и высвобождение индивидуального потенциала личностей. Они могут перерасти в бессознательные привычки, принимаемые как нечто само собой разумеющееся в механических видах жизнедеятельности, и стать той почвой, на которой способны расти и множиться личные чувства и таланты индивидов. Мобильность же, в конечном счете, способна помочь жертвам опосредованных и обезличенных контактов и взаимосвязей вернуться в местные сообщества; благодаря им, жизни таких сообществ будет придана определенная гибкость, исчезнет угроза застоя, являвшегося обратной стороной былой стабильности; жизнь местных сообществ обогатится элементами разнообразного и многоцветного опыта. Возможно, к организации перестанут относиться как к самоцели. И тогда организация перестанет быть чем-то механическим, навязанным извне, чем-то, что препятствует свободному проявлению художественных наклонностей индивидов, связывая людей по рукам и ногам путами конформизма, вынуждая их к отказу ото всего, что не вписывается в автоматическое функционирование такой самодостаточной сущности, как организация. Став не более чем средством к достижению цели, организация будет усиливать индивидуальность, она поможет личности оставаться самой собой, так как расширит естественные границы ее возможностей.