Загрузка...Когда формировалось мировоззрение Шевченко, русская передовая общественная мысль уже имела свою немалую историю. Близился к концу первый дворянский период в русском освободительном движении, связанный с именем декабристов, и начал совершаться переход ко второму периоду — периоду революционеров-разночинцев.
Декабристы, по выражению Ленина, разбудили Герцена. Они оказали влияние и на формирование взглядов Шевченко. Еще в первые годы своего творчества Шевченко в ряде произведений с глубочайшим сочувствием относился к декабристам — к «царям воли», «к первым русским благовестителям свободы», явно высказывая свою солидарность с их освободительной борьбой и надежду на то, что дело их не пропадет даром.
Еще в 1844 г. в поэме «Сон» Шевченко описывает каторжную работу на золотых приисках злодеев, разбойников, а затем с возмущением восклицает, что среди них «царь свободы», т. е. декабрист, который мужественно переносит надругательства.
Поэт выражает здесь основную мысль о том, что идеи декабристов о воле не пропадут; как семена, брошенные в землю, они взойдут и расцветут, укрепятся в сознании людей.
Сведения о декабристах Шевченко мог получить и в семье князя Н. Г. Репнина, бывшего малороссийского генерал-губернатора, с которым он познакомился в конце 1843 г. и у которого неоднократно гостил. Брат Н. Г. Репнина — С. Г. Волконский был видным декабристом.
Возвращаясь из ссылки, Шевченко всюду ищет общения с теми немногими декабристами, которые выжили и возвратились из ссылки. Он знакомится с ними, ведет беседы, всегда отзывается о них с величайшим уважением и любовью, изливает свой страшный гнев по адресу палача свободы, «коронованного фельдфебеля» — Николая I.
В Нижнем Новгороде Шевченко увидел на обложке журнала Герцена «Полярная Звезда» портреты пяти декабристов — Пестеля, Рылеева, Бестужева-Рюмина, Муравьева-Апостола и Каховского, повешенных деспотом царем Николаем I. О впечатлении, которое произвели портреты на Шевченко, видно из его записи в дневнике: «…в первый же раз увидел я «Полярную Звезду» Искандера за 1856 год, второй, том. Обертка, т. е. портреты первых наших апостолов-мучеников, меня так тяжело, грустно поразили, что я до сих пор еще не могу отдохнуть от этого мрачного впечатления. Как бы хорошо было, если бы выбить медаль в память этого гнусного события. С одной стороны — портреты этих великомучеников с надписью — «Первые русские благовестители свободы», а на другой стороне медали — портрет неудобозабываемого Тормоза с надписью — «Не первый русский коронованный палач» (V, 161) («Неудобозабываемым Тормозом», по примеру Герцена, Шевченко называл Николая I.).
16 октября 1857 г. Шевченко записывает в дневнике: «У Якоби же встретился я и благоговейно познакомился с возвращающимся из Сибири декабристом, с Иваном Александровичем Анненковым (Анненков по делу декабристов был приговорен к двадцатилетней каторге.). Седой, величественный, кроткий изгнанник… Благоговею перед тобой, один из первозванных наших апостолов!».
Как видно из записи в дневнике за тот же день, Шевченко интересовался возвращением «из изгнания» Николая Ивановича Тургенева, обвиненного по делу декабристов, но жившего за границей и оставшегося там в эмиграции. Лишь на короткое время в 1857 г. он приезжал в Россию.
В ноябре 1857 г. Шевченко с большим сочувствием вспоминает также о декабристе Ивашеве, ссылаясь на рассказ А. И. Герцена.
Декабристов Шевченко называет первыми русскими борцами за свободу. Очевидно, под влиянием впечатлений о декабристах в конце своего знаменитого стихотворения «Юродивый», написанном в Нижнем Новгороде, поэт бросает гневный упрек «всевидящему оку» — богу: видит ли оно как по приказу русского царя, «гонителя правды»
…Сотнями в оковах гнали
В Сибирь невольников святых?
Как истязали, распинали и вешали?!
В стихотворении поэт заявляет, что он выведет на свет эти зверства царя и покажет, как мучаются невинные — «поборники священной воли», разумея под этим революционеров-декабристов.
В Москве, на квартире у Кошелева, Шевченко знакомится и ведет беседу с возвратившимся из тридцатилетней ссылки декабристом князем С. Г. Волконским.
Зная сильное стремление Шевченко к общению с бывшими декабристами, жена вице-президента Академии художеств графиня А. И. Толстая в апреле 1858 г. пишет ему записку: «Приходите к нам сегодня обедать, я угощу вас беседой Штейнгеля (декабриста)». Барон В. И. Штейнгель, осужденный на двадцатилетнюю каторгу, возвратился из Сибири в 1856 г.
Интерес к декабристам, общение украинского поэта-революционера с представителями борцов первого поколения освободительной борьбы свидетельствуют о большом уважении его к великим традициям прошлого, о стремлении воспринять, использовать эти традиции в новых условиях, на новом этапе.
Декабрист-поэт К. Ф. Рылеев должен был привлечь особое внимание Шевченко. Есть основания утверждать, что еще до ссылки Шевченко читал «Полярную Звезду» и был знаком с произведениями Рылеева. Поэзия Рылеева имеет ясно выраженный патриотический характер, она пронизана антикрепостническими и революционными идеями. Это явно выступает, например, в его «Агитационных стихах», написанных совместно с А. А. Бестужевым. В них имеются также антиклерикальные мотивы, переплетающиеся с революционными (Избранные социально-политические и философские произведения декабристов, т. I. Госполитиздат, стр. 540—542.). В книге «О развитии революционных идей в России» (1851) Герцен писал: «Революционные стихи Рылеева и Пушкина можно найти в руках у молодых людей, в самых отдаленных областях империи» (А. И. Герцен. Собрание сочинений в тридцати томах, т. VII, стр. 198.).
Сподвижник Герцена Н. П. Огарев в стихотворении «Памяти Рылеева», вспоминая свои отроческие годы, писал:
Везде шепталися. Тетради
Ходили в списках по рукам:
Мы, дети, с робостью во взгляде
Звучащий стих свободы ради,
Таясь, твердили по ночам.
Не может быть, чтобы все это миновало Шевченко, жившего в 40-х годах в столице и жадно ловившего передовую общественную мысль. Важнее другое соображение. В своей поэзии Рылеев воспевает замечательных людей, патриотов, героев из истории прошлого («Думы», «Дмитрий Донской», «Смерть Ермака», «Иван Сусанин»), в том числе он уделяет также внимание героям подобного рода и из украинской тематики. У него имеются такие произведения, как дума «Наливайко» (отрывки из поэмы), «Гайдамак» (отрывок из поэмы «Хмельницкий»), «Палей» (отрывок из поэмы).
В поэме «Наливайко» (отрывки) Рылеев так передает мысль этого борца за свободу народа:
Могу ли равнодушно видеть
Порабощенных земляков?
Нет, нет! Мой жребий: ненавидеть
Равно тиранов и рабов.
Чтоб Малороссии родной,
Чтоб только русскому народу
Вновь возвратить его свободу…
Мне ад — Украину зреть в неволе
Ее свободной видеть — рай! (К.Ф. Рылеев. Избранное. ОГИЗ, 1946, стр. 118, 121, 122.).
Поэзия Рылеева с ее украинской тематикой производила большое впечатление на украинцев («Русская старина». СПб., 1888, декабрь, стр. 599.).
Борьба украинского народа против гнета панской Польши, против набегов татарских ханов, борьба Украины и ее гайдамаки, запорожские казаки, ее гетманы, руководители этой борьбы— все это, о чем писал Рылеев, не могло не заинтересовать Шевченко.
Такая организация декабристов, как «Общество соединенных славян», возникшая в 1823 г. и затем присоединившаяся в 1825 г. к «Южному обществу», единогласно выступала за освобождение крестьян от крепостной зависимости, боролась против «тиранства», т. е. против царизма, за республику. Одним из важнейших вопросов идеологии этого общества является идея соединения всех славян в единую республиканскую федерацию.
Нам неизвестно, был ли Шевченко знаком с идеями этого общества, но несомненно то обстоятельство, что объективно эта идея воссоединения славян на демократических началах пропагандировалась Тарасом Шевченко и нашла свое яркое выражение еще в первых его произведениях, начиная с поэмы «Гайдамаки». Она затем была принята левым крылом «Кирилло-Мефодиевского общества», возглавляемым Шевченко.
Нам точно не известно, был ли знаком Шевченко с произведениями великого революционера Радищева, в частности, с его «Путешествием из Петербурга в Москву». Из современных исследований видно, что, несмотря на самые энергичные меры Екатерины II по розыску книги и ее уничтожению, она все же была распространена довольно широко. Можно поэтому допустить, что и Шевченко, так жадно тянувшийся к передовой общественной мысли, при его широчайшем круге друзей и знакомых был также знаком с «Путешествием…» Радищева. В подтверждение этого есть и еще одно обстоятельство. Один из экземпляров «Путешествия…» находился у В. М. Лазаревского. С его братом, М. М. Лазаревским, Шевченко был знаком, по всей вероятности с 1847 г., со времени ссылки; поэт был с ним в близких отношениях и подарил ему свой дневник, в котором записывал свои сокровенные мысли. Впоследствии, в марте 1858 г., Шевченко познакомился в Петербурге и с остальными братьями Лазаревскими, в том числе с владельцем названной книги, и дружил с ними. Вполне возможно, что Шевченко читал «Путешествие…» Радищева, находившееся у В. М. Лазаревского. Надо также учесть, что в 1858 г. Шевченко познакомился, как было уже отмечено, с возвратившимся из ссылки декабристом Штейнгелем, которому также была известна книга Радищева.
Шевченко общался также с петрашевцами Штрандманом, Плещеевым, Спешневым, Ханыковым и, что особенно важно,— с Момбелли, принадлежавшим к руководящей, наиболее революционной группе петрашевцев. Есть основание полагать, что революционные и атеистические воззрения петрашевцев не прошли для украинского поэта бесследно.