Загрузка...Августин не всегда одинаково корректно пользуется понятиями. На политическом фронте Эрнст Бернхайм (Ernst Bernheim) навел в этом, так сказать, полезный порядок. В дальнейшем мы будем использовать его книгу «Die Zeitanschauungen. Die Augustinischen ideen, Antichrist und Friedensfurst, Regnum und Sacerdotium», Tu3bingen. 1918». Civitas terrena — «земной град» — означает либо сообщество злых людей и падших ангелов, либо всех людей, находящихся внизу, — в противоположность армии спасенных, либо только нечестивых, тоже находящихся внизу. Соответственно, civitas coelestis — «небесный город», или civitas Dei — «град Божий» — означает либо общность между Богом и блаженными в потустороннем мире, либо тень этой общности на земле, либо только благочестивых людей здесь внизу. Существующая Церковь — это «смешанное сообщество», corpus permixtum. Оба града на деле переплетены друг с другом и разъединятся только в Судный День (О граде Бож. I, 35). До пришествия в мир Христа патриархи, пророки, некоторые цари, Платон и сивиллы принадлежали к кругу избранных. Платон и сивиллы очищаются в настоящее время в первом круге ада и, возможно, спасутся в Судный День.
Внешняя приверженность Церкви никого спасти не может. Многие связаны с Церковью святым таинством, но все-таки не получат доли в «вечном наследии святых»: in aeterna sorte sanctorum (О граде Бож. I, 35). Все зависит от благодати и внутреннего человека, или настроя души. Совершенная добродетель — это идеал. Благочестивые добродетели здесь на земле — это только подготовка. Пороки нечестивых на земле служат для устрашения. Но все, и положительное, и отрицательное, ведет только в одном направлении. Пороки нечестивых суть отсутствие истинных добродетелей, и их мир — не настоящий мир. Потому что зло — не самостоятельная сила, а только недостаток добра, изъян, так же, как темнота — это недостаток света.
Все добродетели и грехи объясняются, соответственно, преданностью Богу или преданностью Диаволу. Грех и добродетель захватывают человека целиком. Потому что добродетели — это не самостоятельные и различные свойства, каковыми они были при политеизме. Грехи и добродетели имеют свои разные источники. Тот, кто, поддавшись искушению, согрешил хотя бы один раз, отпадает от доверительных отношений с Богом. Пока верующий не пройдет через раскаяние, искупление и обращение, он верит во что угодно. Таким образом язычник, еретик и неверный одинаково безнравственны, считает Августин. В монотеизме нет места терпимости к безнравственности. В политеизме, напротив, конкурируют множество божественных желаний и стимулов. А потому всегда можно найти решение, одобряющее присоединение к тому или другому божеству.
Жестокость борьбы Карла Великого или Григория VII за интересы христианства объясняется тем, что они считали своих противников, собственно, не людьми, а демонами. Христианство не имеет понятия «нейтральный человек», который не принадлежит ни Богу, ни Диаволу. Человек, который не принадлежит Богу, принадлежит Диаволу и на деле одержим демонами. В средневековом христианстве понятие «человек» еще ничего не говорило о его достоинстве, достоинство определялось только через связь человека с Богом. Борьба с язычниками, еретиками и отпавшими от веры — это борьба не против людей, а против самого Диавола. Однако у Августина имеется намек на естественноправовое мышление, он видит разницу между «человеком», который спасается, и «преступником», который понесет наказание.
Гордости сопутствуют разлад и беспокойство, тогда как любовь к Богу дарит покой и мир. Гордость порождает алчность и сребролюбие, которые не позволяют человеку делиться с другими или владеть чем-либо сообща. Поэтому сребролюбие — «корень всех зол»: radix omnium maforum (1 Тим. 6,10), а гордость — «начало всех грехов»: initium peccati (О 83 разл. вопр. 33). По Августину «мир» (рах) — это состояние, когда все покоряются воле Божией.
«Мир» — понятие, которое превосходит представления о мирном сообществе или об исполненной мира душе. В последней инстанции речь идет о полном восстановлении благодатного порядка. Поэтому «мир», в понимании Августина, охватывает не только людей, но всю органическую и неорганическую природу.
В этом смысле мир есть «высшее добро»: finis bononm. Цель всех форм единства — это мир в вечной жизни или вечная жизнь в мире (О граде Бож. XIX). У Аристотеля «счастье в блаженстве» было первой целью: eudaimonia. У Августина это «благодать» в восстановлении мирового порядка: beata vita. Beatitudo, или «благодать», может исходить только от Бога. В этом вопросе платоники и христиане высказывались одинаково (О граде Бож. X, 1). Поэтому «состояние мира всех вещей» — pax omnium rerum — Августин называет также и «порядком покоя» — tranquillitas ordinis.